Черная камера. Человек напротив тоже в черном, практически еле заметен в этом тусклом свете. Зато она видна и заметна невыносимо ярким бликом, непонятно как заблудившимся здесь светом звезд.
А на «Тантиве» все было наоборот: она сливалась с белой обшивкой пластика, а Вейдер казался ярким пятном...
Ей здесь не место.
Эта мысль посещает обоих. Но по разным причинам. Одна и та же мысль.
- Милорд, - она вновь проигрывает молчание, - на борту «Тантива» были люди, отказавшиеся выполнять мой приказ. Оставшиеся верными Империи.
- Вы хотите заступиться за них?
- Жаль, если они пострадают.
- С какой стати я обязан вам верить, мадам? Особенно - после столь явного обмана. С одной стороны они могут быть преданными вам. Тогда, освобождая их, я дам им шанс на повторный саботаж или диверсию. А с другой - возможно, вы хотите поквитаться? Весьма умно, ибо после вашего внимания к их судьбе указанные персоны будут допрашиваться гораздо тщательней.
Мон опустила голову.
- Да, с моей стороны было неосмотрительно заступаться за них.
- Именно. Еще раз советую вам перестать делать глупости - для последующих допросов.
- Простите?
- Будем считать эту беседу личным разговором.
Ее словно хлестнули по лицу. В крови подскочил адреналин. Вот она - надежда.
Он ей поверил. Принял к сведению ее слова. И предупредил.
Мон начала лихорадочно размышлять: есть ли шансы убедить его в своей правоте? Увлечь за собой?
Если получится, допустим, то что дальше?
У обоих крепкое положение. Есть некоторое влияние. Можно бы: попытаться отодвинуть военных от власти и создать свой порядок.
Голова пошла кругом. Это было самое сладкое видение. Которое убила трезвая мысль: для того чтобы отодвинуть военных, придется убрать Императора.
«Ах, как бы все могло быть!» - снова надежда, снова вера, бурлящая в клетках организма. На смену которой приходит волна отчаяния.
К сожалению, - нет, не может.
Ты слишком хорошо знаешь Дарта Вейдера. Он предан Императору. И не пойдет против.
- Вы нездоровы? - спрашивает он, видя ее смятение. - Я зайду позже.
- Я не на великосветском рауте, да и вы не в гости пришли. Просто я не знаю, сколько сейчас времени. А это меня несколько выбивает из колеи.
- Сейчас четыре часа дня.
- Какого дня?
- С момента захвата Тантива прошло пятьдесят семь часов и почти девять минут.
- Я тут уже двое суток?
- Почти двое с половиной стандартных корусканских суток, - уточнил Вейдер.
Минута тишины. Отголосками разных мыслей. Невыносимым шквалом беззвучья.
Как ни парадоксально, нет ничего громче безмолвия.
- Вы так и будете меня допрашивать? - не выдержала она.
- Я вас не допрашиваю. Вы хотели мне что-то рассказать. Я готов вас выслушать.
- На вторые сутки, - усмехнулась Мон.
Вейдер пожал плечами.
- Как только у меня возникло время.
- Но вы же ответили, что знаете:
- Да, знаю.
Как странно. Мон поднесла руку лбу. Прошлась по камере. Абсурдный визит. Нелепый разговор. Информативности ноль.
Что же она не учитывает? Что заставляет ее ощущать себя маленькой девочкой?
Непонимание? Преступная в ее положении слепота в отношении целей этого человека?
Нужно срочно менять тактику.
А была ли изначально хоть какая-то тактика?
Мон Мотма, госпожа сенатор Чандриллы поворачивается и, отчеканивая каждое слово, произносит:
- Насилием Империя добьется разве что ненависти. Стремление к свободе в крови у каждого человека. И это самая мощная сила в Галактике.
- Да? - перебивает ее Вейдер. - А Таркин, например, думает, что самая мощная сила - эта вот станция.
- Он заблуждается, - запальчиво говорит Мон. Этого требует от нее выбранная маска.
- Я же полагаю, что сильнее всех Великая Сила, - не обращая на нее внимания, продолжает Вейдер, - а Император считает:
- Милорд, когда мне предъявят обвинения?
Пауза. На этот раз Вейдеру тяжело отвечать.
- Никогда.
- Простите?
- Звезда Смерти секретный объект и официально его не существует. Так что:
- Никакого суда не будет?
- Да, мадам.
- Но как вы объяснили пропажу целого корабля?
- Тантив зацепило метеорным потоком, он послал сигнал бедствия, но помощь опоздала. Никто не спасся.
Мон сникла.
- Понятно. Достаточно убедительно.
