Настроение у Тараса Константиновича не изменилось, разве что чуть глубже вздохнулось, он снова размеренно двинулся вперед - . коренастый, с седой кудлатой головой, в распахнутой коричневой болонье, взгорбленной от заложенных на спине кулаков.
У гаража травянисто блестел новенький с поднятым капотом "ГАЗ-69" Тарас Константинович выбил его перед самой поездкой на курорт, ухитрившись сохранить и прежний, немедленно отправленный в капиталку. Сухой длинный Петр, согнувшись, как вопросительный знак, подливал масло; рядом, опершись на укороченные алюминиевые костыли, стоял, поджидая, главный агроном Забнев - в куцей кепчонке на густых медных волосах, с широкой борцовской грудью, обтянутой до горла черным толстым свитером, с аккуратно зашпиленной у самого паха левой штаниной. И что, спрашивается, с одной штаниной не шьют? - материалу меньше, дешевле бы. Хотя, шут их знает, может, наоборот, дороже еще выйдет: не стандарт, спецпошив посчитают... А Петр машину бережет: ни одной царапинки, как с иголочки...
В голову лезла всякая ерунда, Тарас Константинович, подходя, сумрачно усмехнулся: бурчишь, старый пенек, бурчишь!
- Куда собрался, Александр Федорович?
- В третье, - крутнувшись на ярко начищенном сапоге, ответил Забнев. Молодое продолговатое лицо его загорело уже так, словно был август, а не начало мая; серые под белесыми ресницами глаза взглянули на директора-отпускника с веселым любопытством: сегодня они уже сталкивались не в первый раз.
- Там управляющий есть - Игонькин. Не подменяй.
- То-то и оно, что Игонькин, - чуть нажав на фамилию, отозвался Забнев; серые глаза его остались неулыбчивыми, и только веки чуть сузились.
Тарас Константинович смолчал. Заведующего третьим ртделением Игонькина, побывавшего в районе на многих средних руководящих должностях, он держал по неооходимости - начальство давило. Есть такой сорт людей:
пользы от него, как от козла молока, а тронь - вони не оберешься. Намекать не хитро, попробуй избавиться!
- Все равно во все лезть самому незачем, - несговористо сказал Тарас Константинович. - Обедал хоть сегодня?
- А сами чего всюду ходите? - обойдя вопрос об обеде, усмешливо спросил Забнев. - Вместо того чтобы отдыхать?
- Наотдыхался... Чего ты со мной, стариком, равняешься? У меня ничего другого и нет, кроме вот этого... - Тарас Константинович хотел показать, что он имел в виду, но руки все еще были за спиной, и он коротко мотнул в сторону кудлатой головой.
- Готово, - захлопнув капот, объявил Петр, демонстративно обращаясь к главному агроному, а ие к директору. Вытерев руки ветоптью, он сел в кабину, включил зажигание. За глаза в совхозе шофера называли заместителем директора - за его полнейшую осведомленность в делах и самостоятельность в суждениях. Тарас Константинович знал об этом, посмеивался, независимость Петра ему даже импонировала, но сейчас подчеркнутое невнимание шофера к нему задело. "Вы пока для меня - отдыхающий, не больше, поздороваться я еще утром поздоровался, а разговоры разговаривать нам некогда: ехать пора". Так примерно истолковал Тарас Константинович позу и вид своего персонального водителя. "Больно много берет на себя, верста коломенская!" - рассердился он и, понимая, что сердится по-глупому, переключился - как молнию в громоотвод направил:
- Скажи этому Игонькину: завтра клин не засеет - шкуру спущу!
Забнев уложил костыли в машину, легко вспрыгнул на сиденье рядом с шофером и только после этого ответил:
- Нынче закончит. Я туда еще прицеп перегнал - со второго.
"Газик" фыркнул. Главный захлопнул дверцу уже на ходу, - Тарас Константинович втянул ноздрями смешанный запах разогретой резины, брезента и бензина. Соскучился, что ли, по этой пакости?.. А Забнев толковый мужик. И распорядился умно: Игонькин не Игонькин, а дело стоять не должно, клин тот в затиши, раньше других поспел. И вообще молодец. Пришел с фронта без ноги, в орденах, старшим лейтенантом, теперь на сорок четвертом году заочно кончает институт, - отсеется и сразу на защиту.
"И заберут куда-нибудь директором, - вполне логично завершилась мысль. - Один раз и так пытались..."
