Через десять минут после прибытия хорошо смазанная машина слаженно заработала. Фотографии, отпечатки пальцев, предварительное медицинское заключение, телефонные звонки, проверки, опрос подозреваемых и так далее, и тому подобное.
Эллери поспешно изложил отцу немногие известные ему факты и отошел в сторонку, наблюдая. Инспектор Квин расспрашивал дворецкого Уинтерса, которого, по его утверждению, не было в доме с семи часов.
— Хорошо, Уинтерс, выкладывайте, почему вы ушли?
— Меня отпустил мистер Джордан. Позвонил сразу после семи и позволил уйти. — Уинтерс утратил все свое высокомерие, превратившись в обычного нервного, испуганного, потеющего мужчину. — Он дает прислуге выходной на весь вечер, а мне велел вернуться к половине десятого. Я был в Радио-Сити.[108] Посмотрел часть программы, точно могу описать вам, что видел!
Инспектор нетерпеливо всхрапнул.
— Не надо. Он часто вас отпускал?
Уинтерс лихорадочно затряс головой:
— Да, сэр! Всякий раз, как собирался переписывать завещание, сэр. И остальных тоже — повара, горничных…
— А мисс Джордан? — перебил инспектор. — Она была дома, когда вы уходили?
— Нет, сэр. Ушла в половине седьмого.
— А Кассини?
— О, мистер Кассини ушел гораздо раньше, сэр. По-моему, сказал, что вернется к себе. Он живет в этом отеле, сэр.
— Знаю, знаю. — Инспектор обратился к гиганту, который разговаривал с Эллери: — Сержант Вели!
Тот бросился к нему:
— Слушаю, сэр!
— Отведи Уинтерса к остальной прислуге. — Инспектор ткнул пальцем в трясущегося дворецкого. — Повинуйтесь сержанту, слышите?
— Да, инспектор, — покорно ответил дворецкий. — Конечно, сэр!
Вели увел его.
Инспектор опытным глазом окинул сцену, на которой шла деловитая суета, и удовлетворенно хмыкнул. Доктор Праути посыпал пудрой последние отпечатки пальцев на столе; фотограф Николе снимал комнату в разных ракурсах. Наконец взгляд инспектора остановился на Эллери с Никки, вместе куривших одну сигарету. Губы его растянулись в улыбке. В следующий момент он погрузился в деловую беседу со Суонсоном, отыскавшим Кассини и Маргарет Джордан, которые ждали в соседней комнате.
— Никогда не перестаю восхищаться организационным талантом папы, — с гордостью объявил Эллери, глядя, как инспектор направляется в другую комнату.
— Просто потрясающе. Кажется, мы лишь минуту назад нашли мертвого Джордана. А теперь… — Никки развела руками, охватывая жестом всю комнату, — все под контролем. Замечательно!
Эллери с тревогой посмотрел на свою секретаршу, опасаясь за ее самочувствие после обнаружения трупа:
— Вам лучше, Никки?
Она слабо улыбнулась:
— Ноги до сих пор дрожат. Надеюсь, мне не придется снова на него смотреть.
— Ни в коем случае. — Он, утешая, погладил девушку по голове. — Сидите тут, в сторонке, докуривайте сигарету, пока я поговорю с доком Праути. Вижу, он закончил обследование.
Он встал, Никки схватила его за руку, взглянула снизу вверх и тихо проговорила:
— Эллери, я ошибалась. Вы были правы.
Он улыбнулся:
— Забудьте об этом, — и направился к хмурому медицинскому эксперту, деловито закрывавшему свой саквояж: — Привет, док.
Праути, оторвавшись от дела, саркастически прищурился.
— А! — воскликнул он. — Божий дар на Сентр-стрит. Как дела, Хокшоу?[109]
— Не время для шуток. Каков ваш вердикт?
Прежде чем ответить, доктор Праути подхватил труп под руки, вытаскивая из инвалидной коляски.
— Помогите мне положить его на пол… лицом вниз.
Эллери схватил тело за ноги, дернул, оно упало на пол с мягким стуком. Они его перевернули.
— Вот, — удовлетворенно буркнул Праути. — Почти похож на человека.
Эллери скорчил гримасу. Доктор рассмеялся:
— Что ж, дело ясное. Череп разбит четырьмя ударами, нанесенными кочергой от камина в спальне. — Он указал на орудие убийства. — Кроме того, удары были нанесены неожиданно для жертвы.
— Смерть наступила мгновенно? — спросил Эллери.
— Даже быстрее, — сухо ответил доктор. — Разве не видите голову?
Квин-младший кивнул.
— Можно установить время смерти?
— Да я что вам, Эйнштейн? Гм… Фактически Джордан видел первый удар, судя по тому, что у него разбит лоб, а на предплечье кровоподтеки. Наверно, взмахнул рукой, пытаясь отвести кочергу, и… — доктор Праути опустился на колени, поднял обмякшее запястье, — часы разбились. Смотрите.
