— Неплохая идея, — сказал инспектор. — Но…
— Просто очаровательно, — пробормотал мистер Роу, по-прежнему глядя на Пейшнс.
— Судя по тому, что рассказывал мне о вас мистер Лейн, вы, безусловно, заслужили отдых, — спешно вмешалась Пейшнс. — Когда вы покидаете музей, доктор Чоут?
— Еще не решил. Понимаете, мы ждем нового хранителя. Он прибывает из Англии ночным кораблем, сойдет на берег завтра утром, и тогда мы посмотрим… Ему понадобится время, чтобы акклиматизироваться, и, конечно, я останусь, пока он не сможет управляться сам.
— Как насчет светского визита, мисс Дарлинг? — внезапно спросил молодой человек.
— Я всегда думала, что Америка ограничивает заимствования из Англии книгами и картинами, — смущенно сказала Пейшнс. — Очевидно, ваш будущий хранитель — известная личность, доктор Чоут?
Инспектор ерзал на стуле.
— Он создал себе репутацию за границей, — ответил доктор Чоут, — хотя не сказал бы, что высшей категории. Много лет он был директором маленького лондонского музея в Кенсингтоне. Его зовут Седлар — Хэмнет Седлар…
— Солидный британский ростбиф для вас! — с энтузиазмом воскликнул молодой человек.
— Его лично нанял председатель нашего совета директоров — Джеймс Уайет.
Пейшнс, сердясь на себя за то, что боится встретиться с восхищенным взглядом мистера Роу, подняла тонкие брови. Уайет был титаном среди великих — образованным Крезом[21] со страстной преданностью науке.
— К тому же Седлара горячо рекомендовал сэр Джон Хамфри-Бонд, — продолжал доктор Чоут. — А его рекомендация многого стоит. Полагаю, инспектор, вам известно, что он десятилетиями был самым знаменитым коллекционером предметов елизаветинской эпохи.
Инспектор вздрогнул и откашлялся:
— Да-да, конечно. Но что, если мы…
— Надеюсь, вы не возражаете против моего присутствия? — внезапно осведомился мистер Роу. — Я надеялся, что кто-нибудь появится. — Он засмеялся и хлопнул ладонью по толстому старинному фолианту, который читал. — Сегодня мой счастливый день.
— Конечно нет, мистер Роу, — пробормотала порозовевшая Пейшнс. — Э-э… доктор Чоут, я провела значительную часть моей юности в Англии…
— Значит, повезло и Англии, — заметил молодой человек.
— …и всегда чувствовала, что даже самые культурные англичане считают нас довольно симпатичными, но весьма неотесанными варварами. Полагаю, ваше предложение мистеру Седлару было достаточно соблазнительным, чтобы…
Доктор Чоут усмехнулся в бороду:
— Ошибаетесь, мисс Тамм. Финансы Британского музея не позволяют нам предложить доктору Седлару даже столько, сколько он получает в Лондоне. Но он, кажется, с энтузиазмом относится к перспективе присоединиться к нам и ухватился за предложение мистера Уайета. Очевидно, он непрактичен, как и все мы.
— Истинная правда, — вздохнул молодой человек. — Если бы я был практичным…
— Странно, — улыбнулась Пейшнс. — Это не кажется соответствующим британской психологии.
Инспектор громко кашлянул:
— Пэтти, доктор Чоут занятой человек, и мы не можем отнимать у него время, болтая о том, что не имеет отношения к делу.
— Право, инспектор…
— Уверен, что для старого ископаемого вроде Чоута, — заметил мистер Роу, — такое удовольствие побеседовать с таким очаровательным существом, как ваша дочь, инспектор.
В глазах Тамма мелькнуло отчаяние.
— Мы пришли сюда, доктор Чоут, — сказал он игнорируя молодого человека, — узнать о Донохью.
— Донохью? — Хранитель озадаченно посмотрел на Роу, который склонился вперед, блестя глазами. — Что с ним случилось?
— То, что он исчез.
Молодой человек перестал улыбаться.
— Исчез? — переспросил он.
Доктор Чоут нахмурился:
— Вы уверены, инспектор? Полагаю, вы имеете в виду нашего охранника?
— Его самого. Разве вы не знали, что сегодня утром он не вышел на работу?
— Знал, но… — Хранитель поднялся и начал ходить по половику. — Берч, наш смотритель, говорил мне утром, что Донохью не появился, но мне и в голову не пришло… Помните, Роу, я упоминал вам об этом? Понимаете, он нам нравится, и мы предоставляем ему больше свободы, чем другим. К тому же музей закрыт… Так что произошло, инспектор?
— Насколько нам известно, — мрачно ответил Тамм, — Донохью ушел отсюда вчера во второй половине дня, когда группа учителей была здесь на экскурсии, и с тех пор его не видели. Он не появлялся в своих меблированных комнатах, не встретился с другом вчера вечером — просто исчез из поля зрения.
