А почему сердце колотиться? И пальцы опять начали мять шляпу?
Может быть, судья сегодня в хорошем настроении? Может быть, есть шанс…
— И еще кое что, господин Эрнест, — слова вырвались прежде, чем он смог остановить себя.
— Да- да? — Торговый судья оторвался от книжки и положил ее обратно.
— Может быть, у вас будет место… — жалкий скулёж вырывался откуда- то изнутри.
Это не мои слова, хотелось ему закричать. Не мои!
Однако Эрнест избавил его от унижения, нахмурившись и тихо ответив.
— Нет, Баэльт. Прости. Фервен чётко дал понять, что среди своих людей он тебя видеть больше не желает. А он, как- никак, назначен самим королём.
— Все из- за треклятого Малькорна? — глухо поинтересовался Баэльт.
— Конечно же из- за Малькорна! — старик всплеснул руками. — Сынок, тебя никто не просил тянуть за волосы через площадь уважаемого члена торговой гильдии! Эти твои методы… Да, юстициары до сих пор восхищаются тобой и закрывают глаза на эти твои… Игры, — он обвёл пальцем плащ и амулет Баэльта. — Но для обычных людей твои способы решения дел слегка жестоки. И, честно говоря, чем дальше — тем хуже, Баэльт. Позволь дать совет — умерь жестокость.
Баэльт лишь потерянно кивнул.
— Да и твоё прошлое… — холод прокатился панической волной по телу Баэльта. — Конечно, многие уже не помнят той истории. Такое обыденно тут у нас, к сожалению. Но те, кто помнят… Сам понимаешь. Фервен, похоже, помнит. И это не добавляет ему любви к тебе. Ты же понимаешь.
Баэльт кивнул. Он понимал.
Старик наверняка прав. Он давно уже понял, что жестокостью добиться желаемого можно быстрее и легче, чем с помощью игр в добряка. К тому же, демоны раздери, этот город доказал, что не достоин ничего лучшего. Веспрем не понимал языка открытой ладони — лишь язык кулака.
— Благодарю, господин Эрнест, — уныло произнёс он, пытаясь скрыть стыд. — Позвольте дать и мне вам совет?
Ехидная улыбка скользнула по старому морщинистому лицу.
— Совет? Ну, слушаю тебя.
— Наведите порядок. И здесь, — он ткнул пальцем в горы бумаг, — и там, — он указал себе за спину, на приёмную Хервига.
А затем, развернувшись, зашагал прочь.
Коридор встретил его темнотой, приглушенным гулом человеческих голосов и отвратительной, болезненной пустотой в груди. Привычное состояние.
Он был поглощен мыслями о своём прошлом. Об одной из тех страниц своей жизни, которые он предпочёл бы более не переворачивать никогда.
Баэльт Эриэрн тогда был одним из лучших юстициаров. Мастер допросов и распутывания сложных дел. Чувствующий ложь и умеющий добиться правды. Так про него говорили, по крайней мере.
Но правда была в том, что никто не мог так искусно отбить почки высокопоставленному торговцу, никто не мог так изящно выбить признание из подмастерья цеха, как он, Баэльт. Первопроходец в своём деле. В деле юстициарства не разговора и монеты, а кулака и клинка.
В итоге, он первый и продемонстрировал, что бывает за ошибки на подобном пути.
След от контрабанды навёл его на Малькорна Торуда, члена торговой гильдии Веспрема. Богатый человек, честный и высокопоставленный.
Но что есть деньги, репутация и положение, когда виновный стоит и открыто смеётся в лицо?
Малькорн в тот день был самой настоящей сволочью. Просто- таки образцом сволочизма. А у Баэльта была ломка от того, что он не курил плакт уже почти три дня.
А потому на требование приказа о аресте, он лишь впечатал кулак в лицо купцу, после чего потащил его через полгорода к Залам Справедливости — резиденции Эрнеста. Малькорн кричал, вырывался, сыпал угрозами. Но юстициар был глух к его мольбам. Зачем внимать мольбам виновных?
Разве что если он бы знал, что Малькорн окажется невиновным.
Падение. Позор. Презрение. Смешки. Бедность. Вот что встретил Баэльт в этот же день.
Городской юстициарий Фервен лично подписал приказ о том, что некий Баэльт Эриэрн более не юстициар. Ну и будет изгнан из Веспрема.
Изгнания, благодаря некоторым сочувствующим людям, избежать удалось.
Порой Баэльта посещали мысли о том, что лучше бы его в тот день все- таки выгнали из города. Но судьба не была к нему так благосклонна.
Пару раз он подавал прошение о возвращении. Пару раз даже отчаялся и подавал прошение на вступление в стражу.
