— Обязательно дам, — пообещал отец Василий, подталкивая мужчину в спину. — Иди и помни, что со свечами надо быть осторожнее, чтоб не получилось, как тогда.
— Я буду очень осторожен, — с жаром пообещал Иван.
Он ушел, а я спросила у священника, что он имел в виду, говоря: «Будет как тогда».
— Пойдемте в храм, — предложил отец Василий.
Медленно ступая со мной в ногу, он с печальной улыбкой поведал, как Иван недавно во время литургии поджег нечаянно свечкой костюм одному богатому человеку. Тот первый раз пришел в церковь и устроил настоящий скандал из-за своего прожженного пиджака. Пришлось пострадавшего выводить из церкви почти силой, так как он не желал успокаиваться, смущал прихожан. Этот человек позже подал на церковь в суд, заявив, что коли дурачок живет при церкви, то церковь должна платить за его дела.
Слушая священника, я отметила про себя, что странный, должно быть, был господин, раз не постеснялся устроить скандал в церкви из-за какого-то пиджака.
Перед исповедью отец Василий спросил, постилась ли я?
— Да, — простонала я, вспомнив вчерашний вечер. — Думала, это будет намного легче.
Потом пришлось признать, что я не умею правильно креститься. Отец Василий с усердием взялся за мое обучение:
— Три пальца — большой, указательный и средний соединяются вместе и знаменуют собой Святую Троицу; безымянный и мизинец — пригибаются к ладони и знаменуют то, что Сын Божий принял на Себя естество человеческое.
Я узнала много нового и подивилась, насколько все сложно.
— Путь к Богу тернист, — заметил отец Василий и предложил начать.
После исповеди я в числе других исповедовавшихся прихожан присутствовала на богослужении. Священнодействие началось с благословения отца настоятеля:
— Благословенно Царствие Отца и Сына и Святого духа, ныне и присно и во веки веков, — прозвучал его сильный чистый голос под сводами храма.
Я с интересом следила за действиями священнослужителей у престола. Приношение даров, затем перенесение их на престол, целование мира и возношение даров с молитвой благодарения и воспоминания.
Старухи, стоявшие рядом со мной, шептались о какой-то похищенной из церкви иконе. Им было не до благоговейного размышления и постижения всех благ, даруемых в евхаристии. На них сердито зашикали, и старушки замолчали.
Я получила причастие и почувствовала себя просветленной. Из души будто ушел какой-то груз. Словами этого не опишешь, но мне стало ясно, что посетить храм я должна была сразу после ухода из КГБ.
— С миром изыдем! — зычно призвал священник прихожан. Все зашевелились и со вздохами двинулись к выходу.
Старухи, что разговаривали о краже иконы, шли в толпе прихожан впереди меня.
Я вышла вслед за ними из храма и спросила, о какой иконе они говорили.
Старухи вначале перепугались, потом не выдержали и, воровато озираясь, рассказали, что из храма украли икону Богоматери. Поговаривали, что это кто-то из своих, но кто конкретно, так и не установили до сих пор.
— Такое раньше тут бывало? — спросила я задумавшись.
— Нет, что вы! — в один голос воскликнули старухи. По их словам, церковь Преображения лучшая во всей области. Особенно им нравился отец Василий, который всегда выслушает, поможет и советом, и делом и который все таинства, выезжая на дом к больным, совершает бесплатно.
Оставив старух, я вошла назад в церковь. Отец Василий разговаривал с настоятелем церкви отцом Афанасием. Настоятель, невысокий седовласый старец с белоснежной бородой и мудрыми карими глазами, был явно чем-то недоволен.
— Надеюсь, вы разрешите неприятности с ней самостоятельно. Огласка очень нежелательна, — донеслись до меня негромкие слова настоятеля.
Он глянул на меня, и я поняла, что разговор шел обо мне. Отвернувшись, отец Афанасий, шаркая и прихрамывая, двинулся к выходу. Я же подошла к отцу Василию.
— Начальство недовольно моим присутствием? — спросила я.
— Да, Евгения Максимовна, мирян не принято вмешивать в наши дела, — признался священник. — Однако отец Афанасий не представляет сути проблем. Я служил в спецназе, поэтому знаю, что лишь вы нам поможете. Вы профессионал, не станете болтать направо и налево.
