Козёл переступил ногами, постучал копытами о камень. Дик открыл глаза, не двигаясь, прислушался, снова заснул. Марьяна во сне подкатилась к Олегу под бок и положила голову ему на плечо. Так уютнее. Далеко в лесу что-то ухнуло, и прокатился медленный затихающий рокот. Томас выбрал полешко потоньше и положил в костёр.
* * *
Когда рассвело, и в разрыв занавески полился голубой туман, вдали, в лесу, затрещали, приветствуя новый день, попрыгунчики. Дик, который дежурил у погасшего костра и стругал древки для арбалетных стрел, сложил аккуратно древки в мешок и спокойно заснул. Поэтому никто не видел, как козёл ушёл из пещеры. Марьяна, проснувшись, расстроилась, выскочила наружу, обежала скалы вокруг — нигде никаких следов козла.
— Я его ненавижу, — произнесла она, вернувшись.
— За то, что он не сказал тебе спасибо? — спросил Олег.
— Ему лучше с нами, безопаснее.
— Зря я его на рассвете не пристрелил, — пожалел Дик. — Я думал это сделать, но потом решил, что лучше днём.
— Так нечестно, — сказала Марьяна, — он же нас ночью спас.
— Одно к другому не имеет отношения. Разве непонятно? К тому же козёл думал только о собственной шкуре.
Олег взял кожаное ведро, пошёл поискать воды.
— Копьё не забудь, — напомнила Марьяна.
— И не отходи далеко, — предупредил Томас.
— Не маленький, — отмахнулся Олег, но копьё взял.
Туман ещё не растаял, прятался в низинах, облака опускались к самой земле, и кое-где между ними и подушками тумана возникали перемычки, будто облака, пролетая, тянули руки к туману, зовя с собой. Но туман хотел спать и не любил летать по небу. Олег подумал, что согласился бы полететь с облаками вместо тумана на юг, к большим лесам, к морю, куда ходили в прошлом году Сергеев с Вайткусом и Диком. С ними ещё ходил Познанский, но не вернулся. Они не смогли пройти далеко и моря так и не увидели, потому что леса там велики, полны хищных лиан, зверья и ядовитых гадов, и чем теплее, тем больше там существ, опасных для человека. Но если лететь, то можно промчаться над вершинами деревьев и над морем, как обычные птицы, которые иногда тенями возникают в облаках в хорошую погоду, но никогда не садятся на землю.
Люди умеют летать, разумеется, умеют куда быстрее, чем облака. Но в посёлке всё приходится начинать сначала. И это нелегко, потому что нет инструментов и времени. Олег хотел сделать воздушный шар, но для воздушного шара нужно очень много рыбьих шкур, и нитей, и иголок, а никто, кроме малышей и старика, не хотел ему помогать.
«Это неплохая абстрактная идея, — оценил тогда Сергеев. — Лет через сто мы с тобой обязательно этим займёмся».
А Старый ответил: «Лет через сто мы все об этой идее благополучно забудем. Придумаем себе богов, которые живут в облаках и не велят нам, смертным, к ним приближаться».
С воздушным шаром ничего не вышло.
Олег пошёл вниз, под уклон, ему показалось, что там журчит вода. В таких местах могут быть источники, ключи. Потом он вышел к каменной осыпи, за которой из земли торчала верхушка громадного гриба, что вчера вечером раскрывал свой зев. Шапка тумана сползла с белого круга, и Олег увидел, как медленно лепестками раскрывается центр гриба, а из тумана по ту сторону долинки выкатываются один за другим торжественно, держа правильные интервалы, серые, чуть темнее гриба, ноздреватые, мягкие на вид шары. Один, два, три, четыре… Так вот кто был ночным гостем, ядовитым слоном, куском теста…
— Охотники возвращаются домой, — сказал Олег тихо и вдруг понял, что шары катятся в его сторону, и катятся куда быстрее, чем кажется от равномерности их движения.
Олег начал отступать, а шары один за другим вкатились на упругую поверхность гриба и направились к центру, к разверстым лепесткам. Вот первый шар, мягко раздвинув их, ухнул внутрь, за ним второй, третий; четвёртый задержался на секунду, словно проверял, всё ли в порядке в дневном мире.
И исчез. И лепестки медленно, удовлетворённо сошлись в центре, поверхность гриба разгладилась, и он стал подобен замёрзшему озерцу.
Олег поёжился. С запада, куда лежал путь, вдруг примчался ледяной ветер, обжёг лицо и руки. Напомнил о том, что их ждёт. Но не этого вдруг испугался Олег, а того, что они не смогут преодолеть перевал, как не удалось это сделать в прошлых походах.