На ходу он проводит рукой по моей решетке - так пальцы арфиста скользят из конца в конец по инструменту: от быстрых многократных ударов железных прутьев по фалангам вибрирует запястье, это доставляет ребенку неясное удовольствие, он ускоряет шаг, и вибрация ослабевает.
Множество черных, почти жидких и очень сладких ягод висят на кустах с шершавыми листьями и длинными пурпурными шипами, похожими на акульи зубы.
Он сворачивает за угол и снова идет по проулку: слева теперь тонкая бетонная стена, по которой он тоже проводит пальцами. Он доедает собранную ежевику. Пятна сока остаются на правой руке, в уголках губ и даже немного на лбу, возле брови: наверное, он там почесался.
Он видел, дотрагивался до этой решетки и этой стены. Не было никакого смысла их придумывать, это неинтересно. Все произошло - однажды, не знаю когда. Ежевика редко чернеет раньше августа, ну а дети все время растут: этому десять лет, а через десяток лет другим тоже будет десять, как ему сейчас.
Я выбираю длинный сухой прут - срезанный весной грушевый побег - и ухожу к дальним деревьям, прилежно, злобно, медлительно стегаю стволы, цветы, высокие травы.
Там лежит ствол спиленного дерева: я сажусь на него и дожидаюсь наступления темноты. В сумерках все станет пустынным: это мое время. Шорох при ходьбе по смятой, придавленной траве лужайки, где остаются следы и слышится шум шагов.
Я нашел на земле и держу при себе старый охотничий кинжал с роговой рукояткой, длинным, широким лезвием и чистым, заточенным острием, не изъеденным ржавчиной: им перерезали трепещущие глотки, вспарывали зловонные животы.
Я не выходил, закрывал жалюзи, садился у плиты, где грязно-голубым пламенем горел газ, временами выпуская языки винно-красного цвета. В камине поднимались другие языки - желтые, зеленоватые, ярко-красные. Напротив оштукатуренной стенки, где черный дым оставляет длинный след, мерцала свеча.
Словно всюду пожары.
Хоть комната и скудно обставлена, она такая маленькая, что не развернуться. На стенах с осыпающейся штукатуркой свисают клочья обоев. Оконные стекла грязные, но блестящие. В противоположной стене открывается довольно узкая дверь, верхняя филенка изрешечена дырочками: туда безжалостно вгоняли кнопки, метали стрелки и перочинные ножи.
Эта комната расположена в большом
доме.
Развалюха с единственной жилой комнатой на первом этаже. Крыша провалилась, а стены обрушились, обнажив слишком тонкий потолок, не способный выдержать ненастье и укрепленный снаружи хворостом, соломой, кусками брезента.
Разруха не пощадила и службы, дровяной сарай, помещение, служащее наполовину конюшней, наполовину гаражом. Большой участок на задах зарос сорняками и завален обломками.
Словом, это ничем не отличается от обычного разрушенного дома. Пожар, вызванный, очевидно, молнией, уничтожил всю верхнюю часть, но не распространился на первый этаж, пострадавший, в основном, от обрушения верхних.
Вопреки опасности, которую он должен предчувствовать, мальчуган продолжает приходить в это жилище и спокойно, бесшумно перемещается из одной комнаты в другую, от одной катастрофы к другой.
Лестница внезапно обрывается при подъеме на второй этаж: несколько ступенек ведут вдоль стены и вдруг проваливаются в пропасть - в пустоту, зияющую посреди руин. Последняя ступенька сгорела, но своеобразные перила позволяют не упасть: из-под обломков торчит искривленный стальной брус.
Вверху этой стены сохранилось окно, правда, без ставней: снаружи его обрамляют белые кирпичи, а изнутри - синие и золотистые рейки. Поскольку стена завершается подобным образом, окно напоминает бойницу - геометрическую фигуру, которую зубчатая развалина преподносит пустоте.
В полдень солнечный свет проникает сквозь дырявый потолок до самого подвала, и сломанные балки скрипят от палящих лучей.
В темноте, в глубине камина, горели сухие дрова. Было тепло. Это нагромождение в очаге, над которым склонялся детский силуэт, напоминало груду обломков, истребляемую огнем, дом, где больше не живут и никогда нельзя будет жить: круг пляшущего света, куда устремляются взгляды, боясь заблудиться в потемках лесов и лугов, подчеркнутых высоким пламенем пожара.
