Они утащили с собой Кларенса Хэйверсмита, так как на этих дневных приемах никогда не было много молодых людей, готовых танцевать. Кто сможет винить бедных мальчишек за то, что они находят предлоги для отказа?
Мисс Рейнольдс играла в пикет с лордом Морганом, когда Дэниел зашел в комнату. Ему было лучше, она просто цвела, а собаку выставили за дверь в коридор. Врач прописал покой, никаких сигар, рано ложиться спать, поменьше физической активности – и никаких животных в комнате. Кроме того, мисс Рейнольдс боялась собак, а эта беспрестанно чесала уши и лизала ноги. То есть свои лапы, а не ноги мисс Рейнольдс, иначе собаку уже сослали бы на конюшни.
Дэниел узнал, что собаку звали Пип, из-за черных пятен. Сам он предпочитал имя Хелен, и так как она все равно была почти глухая, то он продолжил звать ее так. Собака отзывалась на него – или на запах пирога с почками на его пальцах. Что напомнило Дэниелу о том, что он уже давно ничего не ел, так что они проследовали на запах пирогов с малиной и чая.
Хелен снова начала чесаться.
Мисс Эббот все так же скрипела пером в утренней комнате, сочиняя еще больше писем к старым подругам. По крайней мере, он догадался, что это письма к подругам, судя по адресам на других письмах. Ему было интересно, спрашивает ли она у своих подруг, есть ли у них братья или неженатые кузены, учитывая, что сейчас ряды ее поклонников поредели, и она больше не могла полагаться на свои бриллианты.
Дэниел никогда не встречал женщину, которая была бы так решительно настроена найти себе мужа. Он подумал, что должен быть благодарен тому, что скоро не будет нести за нее ответственность, но они вовсе не собирались вскоре выбросить ее из Ройс-Хауса. Ее хорошо принимали здесь, решил он, а его мать проявляла щедрость, так что спешка, с которой Кори хотела покинуть их, выглядела почти оскорбительной.
Он знал, что им придется выехать из дома этим вечером, с тем, чтобы она смогла пофлиртовать и продемонстрировать миру, что не убивается по какому-то погибшему солдату. Матушка ожидала, что и он тоже поедет – на тот случай, если им понадобится еще один отвлекающий маневр. Дэниел решил, что прервет занятия Кори только для того, чтобы заверить ее в своей поддержке, на тот случай, если она беспокоится. Но если она заорет на него, как кухарка, когда он попытался провести собаку на кухню, тогда он уйдет и ей придется встретиться с обществом без него. У Кори никогда не было проблем с тем, чтобы найти в нем недостатки даже в самые лучшие времена.
Мисс Эббот не закричала, но выглядела бледной, с темными кругами под глазами. Она казалась печальной. Дэниел знал, что она поздно ложится спать из-за приемов; теперь она беспокоилась из-за того, что потеряет статус самой популярной девушки Лондона – и своих поклонников.
– Я вам помешал? Я подумал, что загляну и узнаю, не хотите ли вы прокатиться по парку. Знаете, с тем, чтобы вас видели веселой, а не той, что носит траур по погибшему солдату.
Уголки ее губ опустились вниз.
– Они будут думать то, что хотят, и не важно, что я буду делать. Вот вы хорошо меня знаете, и все равно не считаете, что я достойна стать чьей-то женой.
– Я так не думаю.
– Но думали раньше.
А она думает, что он – бездельник, и не важно, что он делает. Дэниел пожалел, что не может рассказать ей о своей работе на министерство финансов, но он должен был хранить это в секрете. Слишком сложно было объяснить это, фальшивомонетчики с легкостью могут узнать о расследовании, особенно учитывая репутацию Дэниела.
По пути домой он обдумал несколько гипотез: о том, что операция такого масштаба требовала для выполнения более одного человека: нужны были художник, печатник, штамповщик; что во главе преступников стоит джентльмен, у которого есть положение в обществе, кто может легче легкого распространять банкноты, не подвергаясь расспросам. Возможно, у него есть титул, так что он не боится быть публично повешенным. Пэров должен судить Парламент, где лорды скорее наденут ослиные уши, чем обвинят кого-то из своего круга. Но Дэниел помнил о том, что Троубридж обвинял его в поспешных выводах. Было еще слишком рано строить предположения.
