– Другими словами, им нужна племенная кобыла.
Он пожал плечами.
– Если бы не деньги или наследники, то готов поспорить, что немногие мужчины женились бы.
Одна туфелька была завязана, причем ей удалось почти не показать лодыжку. Кори подняла взгляд.
– Вы не верите в любовь?
– Конечно, верю. Я ведь вижу это у Рекса и Харри, не так ли? Оба просто помешались от любви. Им повезло, вот и все.
Кори подумала о том, как повезло их женам. Она вздохнула.
– У женщины – намного меньше возможностей. Ведь я не могу изучать право, или стать священником, или заняться торговлей. Замужество – мой единственный выбор. Я не могу вернуться в дом отца.
– Что, если вы не сможете найти мужчину, которого полюбите?
– Я все равно выйду замуж, если получу благопристойное предложение, и буду надеяться, что любовь придет после. Если ни один респектабельный мужчина не сделает мне предложение в этом Сезоне, то я продам свои драгоценности, жемчуга и бриллиантовый гарнитур, доставшийся мне от матери. Я буду жить на эти деньги, пока не найду поклонника или работу в качестве компаньонки леди.
– Без рекомендаций?
– Ваша матушка сможет написать мне рекомендации. Может быть, она даже найдет мне место у одной из своих подруг.
– Матушка скорее заплатит кому-нибудь за то, чтобы он женился на вас, чем увидит, как вы пойдете в услужение. Это не жизнь для леди. Вы будете несчастны.
Мисс Эббот посмотрела на него, прищурив глаза.
– Тогда кем, как вы предполагаете, я должна стать? Куртизанкой?
– У вас не будет недостатка в предложениях. – Дэниел поднял руку до того, как колючая девица снова обидится или расплачется. – Я не имел в виду ничего оскорбительного. Не беспокойтесь; вами заинтересуется множество франтов с благородными намерениями. Готов держать на это пари.
Она снова вздохнула.
– До тех пор, пока они не услышат о Снеллинге.
Он присел и обхватил ладонями ее ступню, чтобы завязать ленты на лодыжке.
– Они не услышат об этом от меня. Я забуду про Снеллинга.
– А мы забудем о том, что эта ночь вообще произошла.
Он не сможет забыть.
Она не должна забывать об этом.
Да и Добсон совершенно точно не забудет.
– Гм. Ваша лошадь ждет, мистер Стамфилд. – Дворецкий уставился на стену над их головами, на картину, где развлекались какие-то греческие боги. Его губы скривились, словно слуга обнаружил развлекающимися Дэниела и Кори.
– Я, ах, пожелал мисс Эббот доброй ночи.
Взгляд Добсона соскользнул на пол, где Дэниел опустился на одно колено, а изящная ступня мисс Эббот находилась в его руках. Затем дворецкий перевел взгляд на щеки Дэниела, которые были красными от пощечины – и ото лжи.
Дэниел потер затылок.
– Думаю, что съел слишком много клубники за обедом. У меня от нее всегда краснеет кожа, знаете ли.
– И у меня тоже, – проговорила Кори, чтобы объяснить внезапно разрумянившееся лицо.
Добсон предложил передать повару, чтобы с этого момента он перестал включать клубнику в меню. Хотя, насколько он помнил, на стол эти вечером не подали не единой ягоды.
– Нет, нет, – ответил Дэниел. – Я люблю ее. Просто в следующий раз съем поменьше.
Добсон посмотрел на стоящий рядом графин с бренди, а затем – на распущенные волосы мисс Эббот.
– Проявить сдержанность будет благоразумным.
– Совершенно верно. Ну, тогда я ухожу. – Дэниел повернулся, чтобы поцеловать ей руку. Но Кори была слишком занята, поднимая шпильки, чтобы протянуть ее ему.
Она только произнесла:
– Доброй ночи, мистер Стамфилд. Благодарю вас за совет насчет Лондона. Я уверена, что он будет полезным.
– Я уверен, что так и будет, – прошептал Добсон.
Когда они добрались до парадной двери, дворецкий вытянул руку. В этот раз ошибиться было невозможно. Дэниел положил на протянутую ладонь серебряную монету.
– Предполагаю, что нужно что-то более ценное.
Золотая монета перекочевала из кармана Дэниела в руку Добсона.
– Вы никому не произнесете ни слова: ни моей матери, ни слугам, ни в пабах, где собираются дворецкий и сплетничают о своих хозяевах.
– Говорить о том, кто выше меня по положению? Никогда.
Достаточно странно, но Дэниел не ощутил предательского зуда. Вероятно, напудренный педант не считал, что кто-то стоит выше его по положению.
