Кларенс кивнул Дэниелу, когда вернулся в бальный зал, так что Дэниел смог заверить Кори, что она скоро попрощается с отцом. Он напьется до беспамятства; потом кто-нибудь перетащит его в кэб. Как только он подпишет утром бумаги в офисе поверенного Глессинга, она никогда больше не увидит его.
– Ты можешь не приглашать его на свадьбу, если хочешь.
Кори была готова сказать, что она – счастливейшая женщина во вселенной, и что да, она хочет этой свадьбы так же сильно, как и…
– Джентльмены, леди, прошу прощения, – проговорил Добсон, на его лице застыло такое выражение, словно он был готов расплакаться. – Здесь констебли. И Боу-стрит. И милиция окружила дом. Они взяли лорда Снеллинга.
Стамфилды все-таки не разочаровали колонки сплетен. Толпа разделилась, чтобы пропустить вереницу голубоглазых мужчин и лорда Троубриджа, чтобы те могли покинуть зал так ненавязчиво, как только это было возможно для четырех выдающихся членов высшего общества Британии – графа, двух виконтов, незаконнорожденного, которого собирались посвятить в рыцари – и Дэниела Стамфилда.
Все они направились в помещение для слуг, которое сейчас пустовало, так как все были заняты на приеме. Мужчины в форме стояли по углам комнаты, наблюдая не столько за арестантом, сколько за бывшими шпионами Харри, карманниками и ворами.
Снеллинг сгорбился на стуле и выглядел еще более потрепанным, чем тогда, когда Дэниел упустил его – и еще более подавленным. Его жена сбежала со своим любовником, его шурин выдал его за награду и за то, что он подделал его имя, и теперь ему светит неминуемый смертный приговор, после того, как он повстречается с объединенными силами семьи Ройс.
– Она сделала все это, лживая сука, – закричал он. – Моя жена спланировала все это, с тем, чтобы она и ее любовник могли жить за границей. Клянусь, я не имею ничего общего с этим.
Троубридж посмотрел на Ройсов. Все они скривились или побледнели, за исключением Дэниела, который чесал свой зад.
– Виновен, – заявили они хором.
Все, что осталось – так это решить, что делать с презренным трусом. Подделка банкнот – это преступление, за которое вешают, но для Парламента было бы скандалом вынести такой приговор одному из его членов.
– Мы можем возместить поддельные банкноты, – сказал им Троубридж, – но огласить, что виконт почти обанкротил всю страну? Регент будет выглядеть еще хуже, чем сейчас.
Все они кивнули. Единственным приемлемым решением был джентльменский уход со сцены: одна комната, один пистолет и никакого выхода.
– Я позабочусь об этом, – проговорил Троубридж, – так что вы можете возвращаться на вечеринку. Никто не должен знать. Просто попросите оркестр играть громче. Я поставлю солдат снаружи и охрану внутри.
После того, как они ушли и после торопливого совещания с Добсоном, Троубридж и несколько человек в форме повели Снеллинга в маленькую боковую комнату, где не было ковра, который можно было бы испортить. Там был стол, на тот случай, если Снеллинг пожелает записать свои последние мысли, и бутылка бренди. Троубридж покинул его у двери, с заряженным пистолетом, который вручил Снеллингу один из солдат.
– Другого выхода нет.
Троубридж вернулся на бал, и сообщил Дэниелу о том, что неприятное дело почти закончено. Снеллинг сейчас в приемной для торговцев, откуда его тело можно быстро вынести через служебный вход.
– Но… но разве не туда, как сказал Кларенс, он изолировал моего отца? – спросила Кори.
Все они помчались мимо танцующих, мимо комнаты с закусками, потом вниз по ступеням, обратно по бесконечным коридорам к лестнице для слуг, а затем – по самому длинному проходу.
Дэниел не переставал кричать Кори, чтобы она вернулась в бальный зал. А та продолжала бежать. Он был готов перебросить ее через плечо и передать одному из своих кузенов, когда они услышали крики из этой небольшой, редко используемой комнаты.
Эббот разражался тирадами по поводу своих сломанных пальцев, о том, как брат Снеллинга убежал с его дочерью, испортив все планы Эббота. Он почти заполучил титул для своих внуков и состояние для собственного кармана.
Снеллинг кричал, что любовник шлюхи убил брата Снеллинга и испортил все его планы. Фрэнсис должен был увезти оригиналы фальшивок за границу, где никто бы ничего не узнал.
