Он рассмеялся:
— Но первым делом — ланч.
Ле-Суке оказался очень милым местом с фантастическим видом на старый порт и залив. После неспешного ланча в маленьком бистро Эмбер с удовольствием гуляла с Гаем по узким улочкам и фотографировала залив в лучах заходящего солнца.
— Это один из самых моих прекрасных дней, — сказала она.
— И моих, — ответил Гай.
Их взгляды встретились, и у нее перехватило дыхание. Не скажет ли он?..
Но он только убрал завиток волос с ее лба и прошептал:
— Ангел мой.
Ангел. Самое нежное, самое сладкое слово… Но она хотела услышать и другие слова. А он улыбнулся и взял ее лицо в ладони:
— Ты прекрасна.
«И ты, — подумала Эмбер, когда он целовал ее. — И я люблю тебя и хочу, чтобы ты меня любил».
Гай не делал никаких заявлений, но они стали ближе. И пусть он не предлагал Эмбер переехать к нему во Францию, но и не говорил, что ей пора домой, в Англию. И это давало ей надежду…
Утром в среду ее телефон зазвонил, когда она завтракала с Гаем. Эмбер улыбнулась:
— Ты не возражаешь? Это Шерил.
— Ни в коем случае, дорогая. У меня появился шанс узнать деловые новости.
Он погрузился в чтение газеты, а она села на диван и стала болтать с Шерил. А потом подошла к столу и молча опустошила чашку кофе.
— Что случилось? — спросил Гай.
— Я только что говорила с Хью, женихом Шерил. Он педиатр, но все его друзья врачи, — сказала Эмбер и глубоко вздохнула. — Надеюсь, ты не против, что я спрашивала его о твоей аносмии.
Глаза Гая сузились.
— Ты сделала — что?..
— Он обязан хранить медицинскую тайну, — быстро заговорила Эмбер, понимая, что именно беспокоит Гая, — поэтому просто не может никому ничего рассказать. И Шерил тоже. Я бы доверила ей свою жизнь. И я не сказала, что речь о тебе. Я сказала: «Один мой знакомый». — А они оба знали, что Гай давно уже перестал быть просто знакомым. Гай ничего не ответил, и она продолжала: — Вчера они были в ресторане со своим приятелем-врачом. Похоже, аносмию чаще всего вызывают полипы.
— Я знаю, и мне уже вставляли камеру в нос, — сказал Гай. — Если бы это были полипы, мой специалист наверняка обнаружил бы их.
— Не знаю, я не врач. Но Хью говорит, что если у тебя часто болит голова, может быть, имеет смысл снова пойти к специалисту и попросить повторить осмотр?
— Голова у меня болит от стресса, — ответил Гай. — Конечно, я могу попросить опять засунуть камеру мне в нос, но я знаю, каков будет вердикт. — Его лицо потемнело от обиды. — Ждать и смотреть, что будет…
— Спасибо, что казнишь гонца, — холодно сказала Эмбер.
Он обнял ее за талию и привлек к себе:
— Извини. Я знаю, ты старалась помочь, и ценю это. Спасибо, что старалась помочь.
— Помочь? — Ее губы искривились. — Я не принесла никакой пользы. Ты уже знал то, что я тебе сказала.
— Ты приняла мою беду близко к сердцу, обратилась к кому-то, кто мог оказаться полезен. И ты была тут, со мной. Ты помогла мне понять, что, если произойдет самое плохое, жизнь на этом не кончится, потому что я все-таки смогу работать, хотя и играя другую роль. Ты помогла мне увидеть что-то светлое в моем будущем, а это было не так легко. — Гай поцеловал ее. — Если бы я не должен был встретиться с Филиппом сегодня утром, я немедленно взял бы тебя на руки и отнес в постель. — Он опять поцеловал ее. — Но я лучше пойду. Что ты собираешься делать сегодня?
— Думала, может быть, съездить на автобусе в Ниццу, проведать тамошние обувные магазины.
Он засмеялся:
— Я мог бы и догадаться. Не связывайся с автобусом. Возьми мою машину. — Он протянул ей ключи.
— А тебе она не понадобится?
— Нет. Поезжай и найди себе красивые туфли. — Его глаза смеялись. — И белье им в тон было бы кстати. Вечером я повезу тебя куда-нибудь пообедать, а потом ты сможешь продемонстрировать мне свои приобретения.
Любит ли он ее? Может быть, сегодня вечером он ей это скажет.
«И это, — подумала она, — будет самый прекрасный момент в моей жизни».
