Он засмеялся:
— Ты привыкнешь, ангел мой. А пока пользуйся всем, что есть в ванной.
Эмбер искренне наслаждалась, лежа в теплой ванне, полной мыльной пены. Носом она улавливала доносившиеся до нее запахи чеснока, помидоров и приправ. Гай готовил что-то «а-ля провансаль».
И вдруг она почувствовала запах гари. И он становился все сильнее и сильнее.
— Гай! Что случилось? — крикнула она.
Он не ответил. Тогда она выбралась из ванны, завернулась в банную простыню и открыла дверь ванной. И тут же увидела, что случилось, — из духовки шел дымок. Гай сделал слишком сильный огонь.
Эмбер быстро схватила край простыни и, пользуясь им, как прихваткой, открыла духовку, взяла кастрюлю и поставила ее на плиту.
Гай, сидя к кухне спиной, с наушниками на голове, полностью погрузился в компьютер. Неудивительно, что он не услышал ее. Но как он мог не ощутить запах подгорающей рыбы?
Она выключила газ, подошла к Гаю и положила руку ему на плечо. Он подскочил и снял наушники:
— Извини, я тебя не услышал. Все в порядке?
— Нет. — Она нахмурилась. — Гай, твоя рыба погибла.
Он моргнул:
— То есть?
— Блюдо сгорело. Разве ты не чувствуешь запах?
Он покачал головой:
— Извини. Я увлекся работой и не замечал ничего вокруг. Извини, что вытащил тебя из ванной и погубил наш обед. Я приглашаю тебя пообедать сегодня где-нибудь вне дома. Тут на углу есть хороший ресторан.
— Гай, разве ты не?.. — начала она.
— Я сам все уберу! — перебил Гай, давая понять, что не хочет обсуждать эту тему. И практически выгнал ее: — Иди обратно в ванную.
Гай вдруг опять замкнулся, и она не могла понять почему. Может быть, он ссорился из-за чего-то подобного с Верой?
«Черт! Это хуже, чем я полагал, — думал Гай, отскребая от кастрюли пригоревшие рыбу и овощи. — Уже не замечаю такой сильный, едкий запах!»
И Эмбер, конечно, не приняла его объяснений. Глупо. Может быть, стоило сказать ей правду? Но тогда она стала бы его жалеть, а он не смог бы это перенести.
К его радости, она не подняла вновь эту тему — ни когда вышла из ванной, ни по пути в ресторан. Она с беззаботным видом рассказывала ему о своей прогулке по городу, а он знал, что оказался плохим хозяином. В горле у него стоял ком.
Еда была замечательная, но Гай едва смог проглотить несколько кусочков и, в конце концов, отодвинул тарелку.
— Гай, ты в порядке? — спросила Эмбер.
В ее глазах не было осуждения. Только тревога. Он знал, что вот сейчас стоит рассказать ей все. Сказать, что он отнюдь не в порядке, что его мир разваливается на части. Он открыл рот, чтобы рассказать ей. Но сказал совсем не то, что хотел:
— В полном порядке. Просто голова опять разболелась.
Это, по крайней мере, было правдой. Головная боль не проходила с самого утра.
— Гай, ты же знаешь. Если тебя что-то беспокоит, ты можешь сказать мне. Я не стану болтать. — Она сжала его руку в своей.
— Просто болит голова.
Он заставил себя улыбнуться и быть любезным, и Эмбер, к его радости, ответила тем же. А потом они вернулись в его квартиру, и сидели на балконе с бокалом вина, и молча любовались городскими огнями.
Эмбер проснулась среди ночи и увидела, что постель рядом с ней пуста. Из-под двери пробивался свет. Значит, Гай что-то делает в гостиной. Она набросила халат и открыла дверь. Гай, в наушниках, сидел на диване, нагнувшись над компьютером, который держал на коленях.
Она подошла ближе и посмотрела через его плечо. Страница написана по-французски. Заголовок тоже малопонятен: Cause et traitement d'anosmia. Первые два слова значат «причины и лечение». Но что такое аносмия?
— Гай? — сказала она и положила руку ему на плечо.
Он подскочил и чуть не уронил компьютер. Быстро закрыл страницу, снял наушники, выключил компьютер и положил его на кофейный столик.
— Эмбер?
— Я проснулась, не нашла тебя рядом, но увидела свет и пошла узнать, в чем дело. — Она нахмурилась. — С тобой все в порядке?
— В полном порядке.
— По тебе этого не скажешь. — Вид у него измученный, под глазами темные круги. — Что такое аносмия?
— Ничего. Иди спать, ангел мой.
— Я могу сама посмотреть в Интернете, но будет быстрее и проще тебе же, если ты мне скажешь.
