Когда приехал ЙенЛи? Волна нетерпения охватила меня, и я не знала, как отреагирую, когда увижу этого ублюдка.
— Я так рад, что все смогли добраться, — внезапно раздался голос с сильным акцентом.
ЙенЛи.
Сердце застучало неустойчиво, я быстро осмотрела комнату. Где он? Его не видно… я сделала вдох.
На большом экране, висящем над диваном, показалось самодовольное, улыбающееся, уродливое лицо ЙенЛи. Он светился розовым светом. Вероятно, очень довольный собой.
Разочарование практически сбило меня с ног, чуть ли не поставило на колени. Я ожидала, что он появится здесь, чтобы лично проследить за деталями продажи. Черт. Черт!
Его лысая голова блестела от яркого флуоресцентного освещения.
От такого света он казался больше, глаза без зрачка белее, а розовая кожа прозрачнее. Очень жутко. И абсолютно не вязалось с его ковбойской шляпой и красной банданой, повязанной вокруг шеи.
Я отчаянно желала смерти этому ублюдку. Он был воплощением зла, и заслуживал смерти. Меня охватило такое чувство, будто я ждала вечность, и сейчас, казалось, больше не в силах сдерживаться.
Технология продвинулась далеко вперед, но мы все еще не можем убивать людей через телевидение. Черт возьми это, и черт возьми меня!
Теперь Люциус и я в крайне невыгодном положении. Если кто-нибудь из нас начнет действовать, мы не схватим ЙенЛи, раскроем наше прикрытие и, скорее всего, умрем в перестрелке.
А перестрелка обязательно случится. Охранники располагались по всему дому, в ту же секунду, когда раздастся выстрели или крики, они бросятся в эту комнату.
Если мы умрем, женщины будут приговорены к жизни, состоящей из изнасилований, унижений и рабства. Нельзя позволить этому случиться.
Я выдохнула, борясь с разочарованием, не зная, что делать на данный момент.
Затем пристально посмотрела на мужчин, сидящих на диване, заметив небольшие детали, которые пропустила до этого. Каждый из них держал сигару и стакан виски. Как странно. Настоящий момент воссоединения для них.
— Ты, — обратилась я к Люциусу, пытаясь выглядеть шокированной и испуганной, когда как его вид только успокаивал меня.
Если ЙенЛи знал, что я — агент, не хочу, чтобы он подозревал на кого я на самом деле работаю.
Затем умоляюще взглянула на Паркера, даже попыталась кинуться к нему, прежде чем Шары схватил меня за руку и остановил.
— Джонатан, ты должен помочь. Меня похитили, и…
— Знаю, дорогая. — Он сделал глоток виски, когда сигарный дым заклубился перед его лицом. — Тебе не следовало быть такой непослушной девочкой.
Я испуганно ахнула, пока мысленно представляла его смерть. Провались в ад, сукин сын.
— Притронетесь к моей собственности снова, — Люциус заскрежетал зубами, его потемневшие, прищуренные глаза метали молнии в Парфюмированного и Шары, — и я отрежу вам руки.
Он бросил свои стакан и сигару на стол, что вызвало громкий стук.
Оба охранника сразу же отпрыгнули от меня. Мне очень, очень нравилось, когда Люциус всеми командовал.
ЙенЛи рассмеялся с экрана. Звук его голоса раздался из соседних динамиков.
— Спокойно, человек, — бросил он. Его кожа продолжала розоветь. — Она еще не твоя.
Простым движением пальцев он приказал стражникам вернуться ко мне.
— Удерживайте ее на месте.
Мужчины неуверенно обхватили мои предплечья и зафиксировали мое положение. Пока я стояла там, люди на диване осматривали меня.
— Я хочу знать, кто ударил ее, — потребовал Люциус. — Ее должны были привезти сюда невредимой.
Шары рядом со мной задрожал. Ответа не последовало.
— Кто ударил тебя? — повторил Люциус, нотки опасности прозвучали в его голосе, которых я никогда не слышала прежде.
— Мы действительно просили, чтобы ее не трогали, — напомнил Джонатан с хмурым видом.
— Я требую возмещения ущерба, — вопил Люциус.
ЙенЛи перестал улыбаться.
— Ответь нам, девочка. Кто ударил тебя?
Я указала на Шары наклоном подбородка.
— Он.
— Сука! — завизжал тот, почти вырывая руку из сустава. Затем умоляюще посмотрел на ЙенЛи. — Она лжет. Клянусь, она лжет.
— Она говорит правду, — решительно заявил Парфюм.
— Нет, нет, я не трогал ее. Я…
— Я видел, как он сделал это. — Вновь раздался голос Парфюмированного.
