— Привет, Фил, — сказала Ина без выражения.
Трубка тоже обнаружилась там, где он и предполагал. Доктор Чалмерс поддернул свою изувеченную руку, чтобы сунуть ее в карман смокинга, и дружелюбно улыбнулся. Чем меньше ему нравился человек, тем старательнее он ему улыбался.
— Я думал, вы с Дэвидом ушли. Какая-то машина отъехала — разве не Дэвида?
— Правда? Может быть.
— Что-то серьезное? — доктор Чалмерс улыбался тепло как никогда.
— О, Дэвид с Рональдом вышвырнули меня из зала, как только ты уехал. Право, не знаю, как это, по-твоему, — серьезно или нет? — проговорила Ина тоном мученицы.
— Тебя? Вышвырнули? Да что ты, Ина, — такого просто быть не может.
Плоская грудь Ины заволновалась.
— Все правильно. Давай, Фил, не стесняйся. Назови меня лгуньей.
— Деточка, я и в мыслях не имел назвать тебя лгуньей Но мне кажется, ты чуточку преувеличиваешь, говоря, что Рональд и Дэвид вышвырнули тебя из зала.
— Можешь спросить любого, кто там был. Именно вышвырнули! Подняли за голову и за ноги и протащили через весь зал. Боже мой, поверь, с меня довольно! Я этого больше не выдержу, Фил!
— Но раз они тащили тебя через весь зал, стало быть они просто пошутили?
— О нет! Может, они и пытались выдать это за шутку, но это была не шутка. Они хотели от меня избавиться! Особенно Рональд. Он меня прилюдно оскорблял весь вечер. Даже ты наверняка это заметил. Говорю тебе, Фил, я не намерена больше терпеть такое обращение. И пусть Рональд не думает — со мной такие вещи ему не пройдут. Да еще на глазах у всех этих мартышек…
Доктор Чалмерс наверняка хотел как лучше, но его понимание такта не всегда совпадало с общепринятым.
— Боюсь, мы сегодня вечером многовато выпили, — произнес он с чарующей улыбкой, — утром, Ина, ты сумеешь взглянуть на все это другими глазами.
— Если ты намекаешь, что я пьяна, — возмутилась Ина, — то это неправда. К большому сожалению. Господь свидетель, сколько раз я пыталась напиться, но без толку — только голова чугунная. Я просто не могу напиться пьяной, так что зря ты так говоришь, Фил.
— Но зачем тебе напиваться?
— Потому что напиться пьяной, — с достоинством объяснила Ина Стреттон, это единственная стоящая вещь. При той жизни, какую мне приходится вести, напиться пьяной — это единственная реальность!
— Глупости, — отрезал доктор Чалмерс как-то чересчур бодро.
Глаза у миссис Стреттон сделались круглыми.
— Можешь говорить что хочешь. Просто ты меня не знаешь — какая я на самом деле.
Доктор Чалмерс опустился в кресло, выколотил вновь найденную трубку и стал ее набивать.
— Послушай, Ина, ну что ты такое несешь? Я совершенно уверен — ни у Рональда, ни у Дэвида не было ни малейшего желания от тебя избавиться. А если они тебя подняли и понесли, так это наверняка понарошку. Знаешь, не стоит такие вещи принимать всерьез, — тягучим голосом, полным успокоительного сиропа, увещевал ее доктор Чалмерс.
— Ничего, Рональд сам увидит, надо меня принимать всерьез или нет. — Ина распялила рот так, что он сделался похож на мышеловку.
— Да что ты такое говоришь!
— Я могу устроить Рональду большие неприятности. Очень большие. И сделаю это обязательно.
— Но каким образом?
— Мне не нравится эта дама, на которой он собрался жениться, миссис Лефрой.
— Не нравится? А по-моему, она прелесть.
— Это по-твоему. Только женщина может понять, что она за штучка. Я бы сказала, она паршивка.
— Послушай, Ина, ты же знаешь, нехорошо говорить такие вещи.
Ина тяжело задышала.
— Я буду говорить то, что считаю нужным. Буду говорить то, что думаю. Я не желаю иметь в невестках миссис Лефрой.
— Но почему?
— Она мне дерзила весь вечер.
— Да будет тебе, Ина; уверен, что она не нарочно.
— Нарочно, я знаю. Думаешь, я ничего не понимаю?
— Но что она тебе такого, собственно, сказала?
— Ничего! В том-то и дело. Просто кивнула мне — и очень вызывающе!когда мы приехали, и за весь вечер не сказала мне ни слова. Если она думает, что может так со мной себя вести, она ошибается!
— Ина, ты опять преувеличиваешь.
— Уверяю тебя, Фил, нисколько. Я знаю. Марго тоже скверная женщина, но эта — еще хуже. Но я сумею с ними со всеми поквитаться. Скоро они увидят!
