— Не думаю, чтобы Дэвид имел бы что-то против, понимаешь, Фил? Во всяком случае, теперь.
— Против чего?
— Чтобы мы с тобой занялись любовью, — проговорила Ина тихим, но полным ожидания голосом.
Только тут доктор Чалмерс сообразил, что уже проходит по разряду страдальцев от неразделенной страсти к этой дамочке и что, оказывается, лишь мужская солидарность удерживает его от признания. Положение не из легких. Ина всегда была готова одарить его благосклонностью: если и существовал человек, которого она уважала, — помимо собственной персоны, конечно, — то это был он. И, еще не потеряв надежды удержать даму от опрометчивых шагов в обоих столь волнующих ее направлениях, доктор решил ее немножко успокоить. В то, что Рональд хотел от нее избавиться и даже не скрывал этого, он уже был готов поверить — Рональд вообще не любит церемониться. Самолюбие Ины, это нежное растение, получило болезненную рану. И вот ему, доктору, предложен шанс залечить ее старым проверенным способом.
Но доктор Чалмерс был человеком осторожным и от необдуманных поступков по возможности воздерживался. Прежде чем решиться, он обыкновенно взвешивал все "за" и "против", и не один раз. Будь он чуть менее осмотрительным, он бы мог, наверное, зажмурившись и глубоко вздохнув, приступить к оказанию просимой медицинской помощи. Но трезво рассчитав силы, он понял, что если заключит Ину Стреттон в объятия, то ему может попросту сделаться дурно. И ограничился тем, что протянув вперед здоровую руку, отечески похлопал женщину по плечу, грубовато хохотнув:
— Глупости, Ина. Дэвид конечно же будет против. К тому же, знаешь, тебе же самой это не понравится, правда? Это же — гм! — все испортит!
Ина застыла, потом мрачно кивнула.
— Да, Фил. Ты совершенно прав. Мне это совершенно не понравится. Господи, вот бы все мужчины были такие, как ты!
— Не нужно так говорить, — доктор Чалмерс заметно приободрился. — Вряд ли они и правда такие плохие. Как бы то ни было, Ина, я прошу тебя об одном одолжении. Согласна?
— Какое одолжение, Фил?
Доктор Чалмерс, положив трубку на столик, проговорил с расстановкой:
— Я бы очень хотел, чтобы ты отказалась от мысли написать королевскому адвокату насчет Рональда и выкинула из головы это ерунду относительно Дэвида и Элси Гриффитс и не говорила бы ему об этом ни слова. Ты ведь его этим страшно огорчаешь, причем совершенно незаслуженно.
Ина покачала головой.
— Извини, Фил, но этого я сделать не могу. Это мой долг — написать королевскому адвокату. Иначе зачем нужны законы, если мы все не будем им содействовать?
— Хорошо, хорошо, давай вернемся к этой теме завтра. Спешка тут ни к чему, да и ты не должна действовать, пока все хорошенько не обдумаешь. А что касается Дэвида…
И без того тонкие губы Ины яростно сжались в ниточку.
— Что касается Дэвида, — оборвала она, — то попрошу предоставить это мне. Извини, Фил, с твоей стороны это очень благородно — пытаться его прикрыть, но тут я с ним намерена сама разобраться.
— Но только не сегодня, — взмолился доктор Чалмерс.
— Нет, сегодня. Незачем терять время. Я и узнала об этом только сегодня вечером.
У кого же это зачесался язык, с ненавистью подумал доктор Чалмерс, на беду горемыки Дэвида?
— Но послушай, Ина. Ты…
— Тут нечем дышать, — вдруг заявила та. — Тут нет воздуха, — и, вскочив, выбежала на крышу.
Доктор Чалмерс угрюмо последовал за ней. Он-то надеялся, что сумел ее обезоружить, но нет — она снова вывернулась. Больше к ней взывать бесполезно. Теперь месяцы, а то и годы она будет тыкать этой Элси Дэвиду в нос, пока и его не доведет до сумасшествия.
— Чертова баба, — пробормотал доктор Чалмерс, который никогда не ругался.
И побрел к ней, стоящей у парапета крыши.
— Ты простудишься, Ина, — машинально произнес он.
— Мне все равно. Вот бы заболеть воспалением легких и умереть! Скажи, Фил, у меня будет воспаление легких, если я тут постою подольше? Вот бы Дэвид обрадовался. Тут же заполучил бы Элси!
— Какая чепуха, Ина!
— Это не чепуха. Сам знаешь, что не чепуха. Дэвид был бы просто счастлив. О Фил, ну отчего все мужчины такие скоты! Я отдала Дэвиду все. Все, что может отдать женщина! А он взял все это — и я ему больше не нужна! О Фил, зачем жить? Какой смысл?
