— Без паники! Якорные номера! Багры за борта!
Собрав расчеты с соседних понтонов, Соловьев вместе с ними прыгнул на поднявшийся вверх борт катера. Крен уменьшился. Подоспел на другом катере щуплый, в замасленной пилотке, из-под которой выглядывал светлый чубчик, моторист Обиух. Казалось, куда ему, а он на малом ходу завел кормой свой катер под соседний просвет между понтонами. Удерживая его носом против течения, боролся с напором воды, то прибавляя, то сбавляя обороты винта.
Быстро подали буксирный канат. Под винтом, как закипевшая, забурлила вода. Обиух выбрал слабину буксирного каната, прибавил еще оборотов и оторвал попавший в беду катер от моста.
Несмотря на все старания запасников, мост был готов только через шесть часов — а нормативом отводилось два. Однако это обошлось без особых последствий: бои шли в сотнях километров, на границе, по реке Прут.
В ожидании переправы на берегу скопилось много техники и транспорта отводимых с границы машинно-тракторных станций и других организаций. Там, проверяя документы, наводили порядок пограничники, а комендантскую службу на переправе нес лейтенант Переплетчиков.
Вскоре по мосту сплошным потоком пошли машины. На одной из них была и семья Корнева.
Неожиданно на берегу послышался шум — и донеслась громкая команда:
— Прими в сторону!
Через мост прошло с десяток санитарных машин. Хотя и ненадолго они задержались у переправы, но вскоре стало известно всему батальону: ближайший пограничный город с железнодорожным мостом через Прут сильно разрушен и горит. На рассвете немецкие мотоциклисты и румынские солдаты, захватив мост, ворвались в город, но были уничтожены или взяты в плен пограничниками и подоспевшим стрелковым полком. Теперь мост взорван, и наши войска ведут упорные оборонительные бои на всем протяжении границы с Румынией.
Ночью посыльный из полка вручил Корневу пакет. При свете карманного фонаря капитан вскрыл его. Там была раскодированная и заверенная печатью шифровка из штаба округа. Батальону строго предписывалось мост содержать только по ночам, а днем переходить на паромные переправы, чтобы не допустить при бомбежке излишних потерь в парке. Далее следовало, указание послать связного от батальона в развернувшийся штаб 9-й армии, в оперативное подчинение которой теперь батальон поступает.
Комбат быстро нашел хату, в которой расположился штаб батальона. Тихонько тарахтел движок походной электростанции. Окна в хате были завешены плащ-палатками, горел яркий свет. Лейтенант Соловьев, временно приступивший к обязанностям начальника штаба, склонился над документами. На эту должность приписан майор запаса, но он к моменту выхода батальона на марш не прибыл.
Капитан дал прочитать шифровку Соловьеву, а сам по карте стал намечать, в каких местах можно укрыть мостовые паромы в заливчиках, под крутым правым берегом и в зарослях развесистого ивняка. Потом достал из полевой сумки остальные документы, доставленные посыльным. Там оказалась доверенность для получения на станции Матеуцы прибывших в адрес полка двадцати навесных забортных двигателей. Майор Тюлев писал, что это опытная партия, отправленная одним из ленинградских заводов для проведения войсковых испытаний.
В углу хаты сладко похрапывал, сидя на табуретке, старшина-сверхсрочник Тюрин. Пришлось его разбудить и отправить за получением забортных двигателей, а заодно узнать: не пришли ли домашние вещи Корнева, отправленные грузобагажом из Ленинграда?
В штабе стали собираться вызванные командиры. В небольшой хате становилось тесно. Несмотря на сутки, проведенные без сна, все держались бодро. Один из них с укором сказал:
— Долго возились с наводкой моста. Позорим номер своего батальона — семерку.
После ознакомления с шифровкой был объявлен порядок разводки моста и перехода на паромные перенравы. Лейтенант Переплетчиков получил задание оборудовать запасные пристани из подручных материалов: в его взводе был ефрейтор Лобов, вологодский плотник, мастерски владевший топором и умевший дать подручным задание с учетом их навыков в этом деле.
Пришел опоздавший командир зенитно-пулеметного взвода. Доложил, что посыльный только недавно нашел его на правом, более высоком берегу. Он там выбирал позиции для своих счетверенных зенитно-пулеметных установок. Уточнив по карте позиции пулеметов и показав их собравшимся командирам, Корнев уже хотел всех отпустить, но замполит Сорочан попросил их задержаться. До совещания он обошел подразделения: бойцы находились в натянутых по-бивачному плащ-палатках. Побывал и у дежуривших на мосту, когда им принесли в термосах запоздавший обед.
