Садар уже хотел подняться со стула, но Каддар его остановил:
– Сиди. Я провожу ее.
Дракон галантно взял меня под руку и повел к одной из арок, за которой находился выход на террасу.
– Скажи, почему Садар не за главным столом? Это же не из-за меня? Не потому, что ему нужно меня опекать?
– Садар сидит там, где ему удобнее, – последовал туманный ответ.
– Его мать была серебряной драконицей?
– Верно. Она попала в Гардонор в качестве военного трофея. После смерти нашего отца Нилиана захотела вернуться в Эридар. Шандор не стал ей препятствовать.
– И сколько тогда было Садару?
– Одиннадцать.
Еще не юноша, но уже и не ребенок. Выходит, жизнь серебряной драконицы была несладкой, раз она решилась бросить свое дитя. Для меня сама мысль об этом была дикой, но кто я такая, чтобы ее осуждать?
Полученная информация помогла мне лучше понять Садара и его желание оставаться в тени. А вот момент с гибелью невесты следовало прояснить.
– У вашего брата сложная судьба. Слышала, его невеста погибла.
– Илиар была из рода красных драконов и, как и все они, любила артефакты. В особенности тайные и неизвестные. Она и Садар занимались изучением белых алтарей Алуны.
– И она погибла, как Рэдар? – Меня передернуло от ужаса.
– Мы не знаем точно, как она умерла. В тот день Садара едва живого нашли в горах, а Илиар пропала. Шандор приказал свернуть изучение алтарей.
– И теперь вы их уничтожаете… – на автомате произнесла я.
Весть о пропаже красной драконицы не давала мне покоя. Конечно, и в моем мире люди нередко пропадали бесследно, но здесь, в Авендоре, в распоряжении драконов находилась магия. Разве она не могла прояснить судьбу Илиар? Разве Садар не должен был сделать все, чтобы постараться ее отыскать? Нет, он уступил тогда, а теперь зализывал раны в окружении ан-даров, сменил изучение одной тайны на другую.
– Что здесь происходит? – довольно-таки грозно произнес объявившийся на террасе Шандор.
– Ариане захотелось подышать свежим воздухом.
– Нагуливаешь аппетит?
– Скорее, борюсь с приступом тошноты.
Янтарные глаза Повелителя угрожающе сузились.
– Пожалуй, я пойду… – пробормотал Каддар и чуть ли не бегом вернулся в зал.
Я и Шандор остались одни.
– Итак… – сухо, но как-то многозначительно произнес он.
– Что вы хотите от меня услышать?
– Я хочу знать, как закончится эта ночь.
Не поняла? Это он так тактично выясняет, лягу ли я с ним постель по своей воле?
– Я бы предпочла провести эту ночь в своем доме.
– Исключено.
– Тогда зачем вы спрашиваете?
– Чтобы понять. Почему, Ариана? – Шандор вдруг властно притянул меня к себе и, склонившись так, что его лицо оказалось очень близко, глухо произнес: – Ты же прибыла в Гардонор, чтобы стать моей. Эвалард хотел, чтобы я объявил тебя невестой. Но ты ан-дароу, драконица без дракона, ты никогда не поднимешься со мной в небо, не сможешь подарить мне наследника. Бронзовые драконы заботятся о таких, как ты, и надеются, что однажды вы сможете занять достойное место.
– Однажды? А сейчас? Кто мы для вас? Пустое место? Мелкие твари, копошащиеся на земле? Рожденный ползать летать не может?! Так?!
Мои слова вызвали странную улыбку на лице Шандора, такую грустную и одновременно злую.
– Я был честен с тобой, Ариана. В первый же день обговорил все условия. Это лучшее, на что может рассчитывать такая, как ты.
Лучшее?! Стать любовницей дракона, чтобы, когда он от меня устанет, оказаться выброшенной? Меня уже обменяли как вещь. А теперь Шандор хотел, чтобы я сама низвела себя до постельной игрушки, стала вещью по своей воле.
Поцелуй, обрушившийся на мои губы, был таким неожиданным, что я не успела ему воспротивится. Обхватив мое лицо ладонями, Шандор целовал меня с пугающей жадностью, исступленно, с диким голодом, его губы безжалостно сминали мои, словно стремясь подчинить, заставить выбросить из головы все мысли, чтобы не осталось ничего, кроме сумасшедшего желания принадлежать ему без остатка. И у него практически получилось. Практически, потому что неожиданно Шандор сам остановился и пристально посмотрел мне в глаза.
– Я не противен тебе, Ариана, и все-таки ты мне отказываешь. Я хочу знать почему! Я имею право знать! Я должен услышать эту правду от тебя… – тихо, практически умоляюще произнес он.
