— Какое размножение? — Моё блюдечко с пирожным падает на стол. — О чём вы?
— Конечно, какое размножение? — отмахивается Элоранарр. — Ты же видишь, она воевать хочет, а не…
— Размножение — это процедура произведения потомства от особей разного пола, имеющих функциональную возможность получения общего потомства. Для произведения потомства сначала необходимо…
Краснея, вскакиваю:
— Я знаю, что такое размножение!
— Тогда зачем отвлекать меня от дел и спрашивать?
— Вот уж чего я точно не хочу, так это отвлекать вас от дел, — схватив Пушинку, с пылающим лицом бросаюсь к дверям.
— Пирожное, я же для тебя заказал, — жалобно стонет вслед Элоранарр. — Поешь, голод плохо влияет на настроение…
От двери возвращаюсь схватить сумку со спинки стула.
— Сами ешьте! — Опять бросаюсь к выходу, дёргаю ручку.
— Ты прав, — ровно соглашается Линарэн. — Размножаться она явно не хочет.
Я выскакиваю в коридор в тот момент, когда Элоранарр смеётся:
— Бедный Арен, я ему так сочувствую, просто до слёз.
Тоже сочувствую Арендару: у него несносные братья!
Громилы-охранники следуют за мной по пятам. Им с их длинными ножищами даже торопиться не приходится, вышагивают чинно, пока я чуть не бегу.
Перед глазами плывёт от навернувшихся слёз: и эти двое туда же — меня Арендару подсовывают! А меня спросить? Драконищи бестактные! Самовлюблённые! Эгоцентричные!..
Гневным вихрем проношусь до больничного корпуса, распахиваю дверь и, сделав несколько шагов, оскальзываюсь. Взмахнув руками, готовлюсь рухнуть, но мощные руки поддерживают меня под спину и помогают встать ровно. Пушинка соскальзывает с головы и влезает под жилетку.
— Осторожнее, — басит охранник. — Тут что-то разлито на полу.
На каменных плитах маслянисто поблёскивает тёмно-жёлтая лужа и несколько шестерёнок. У лестницы валяется одна из шести ног Степара.
Наверху глухо спорят. Открывается и хлопает дверь. Снова открывается.
— Это опасно! — восклицает Огнад.
— Я попрошу дополнительную охрану, — нервно отзывается мисс Клэренс. — А переезжать к тебе — неприлично.
— Стань моей женой — и будет прилично. Сколько можно отказываться?
— Это непростое решение, мне надо подумать.
— Клэр, ты думаешь почти два года, да я костяного гуля быстрее делаю!
Вот это я понимаю — терпеливый мужчина!
— И всё равно мне ещё надо определиться, — уклончиво отзывается мисс Клэренс. — Это очень ответственный шаг. Я не уверена, что готова к таким кардинальным переменам в жизни.
— Клэр, хватит меня мучить. Ответь уже: согласна или нет?
— Не знаю. Я же говорю: не знаю!
Пора намекнуть о своём присутствии, а то услышу чего-нибудь совсем лишнее.
Но прежде, чем успеваю вернуться к двери и хлопнуть ей, Огнад повышает голос:
— Раз даже опасность не делает моё предложение привлекательным, имеет ли смысл ждать?!
— Ты преувеличиваешь!
— Нет, я просто пытаюсь понять, чувствуешь ли ты ко мне хоть что-нибудь!
Наконец хлопаю дверью и громко спрашиваю:
— Ох, мисс Клэренс! Что тут разлито?
Судя по хлопку наверху, Огнад предпочёл телепортироваться. Через несколько мгновений мисс Клэренс нервно отзывается:
— Минутку… Сейчас всё объясню.
Я нарочито медленно обхожу лужу, оглядываю ногу Степара и поднимаюсь по лестнице, но этого времени мисс Клэренс не хватает опомниться. Она дышит учащённо, даже в сумраке коридора видно, что её большие тёмные глаза покраснели и припухли.
— Что произошло со Степаром?
— Так, Валерия, у тебя что-нибудь случилось? Жалобы на здоровье?
— Э… нет. Я к Геринху хотела заглянуть. Если можно.
— Он в пятой палате, — мисс Клэренс дрожащей рукой указывает на дверь позади себя. — Извини, у меня сейчас много дел.
— Я могу чем-то помочь? — спрашиваю ей в спину.
— Нет. Нет, — в голосе мисс Клэренс звенят слёзы.
Она заходит в свой кабинет и хлопает дверью.
Я зашла явно не вовремя.
Надеюсь, Геринх в хорошем, но непривязчивом, настроении и сможет объяснить, что здесь стряслось.
Постучаться не успеваю, Геринх кричит:
— Валерия, заходи!
Зашла я, как же: один из охранников оттесняет меня в сторону и обыскивает палату. Геринх следит за ним с ревнивым любопытством. Его бледность заметна даже в контраст к белоснежной сорочке, но в целом он выглядит неплохо, и нога, пострадавшая от проклятия, под одеялом двигается.
