Женщина смутилась, прочистила горло и зашипела.
– Уже лучше, – оценил старания эльф, благосклонно потрепав женщину по голове.
В ответ та прилежно выдала:
– Мур-р-р. Мур-р.
Закий смущенно кашлянул в кулак. Странно было видеть подобную сцену, но и волнующе одновременно. Совершенно непонятно, куда смотреть: в льдисто-холодные глаза опасного эльфа или в соблазнительно великолепный вырез содержательницы борделя. Первое – необходимость. Второе – на порядок интереснее.
– И кого на сей раз ваше лордство желает вызволить из тюрьмы? – осторожно поинтересовался капитан, хотя не был уверен, что действительно хочет знать ответ.
– Мою жену, разумеется, – расплылся в самодовольной улыбке визитер.
– Мяу, – преданно подтвердила слова лорда Ася и величественно кивнула для тех, кто не понимает по-кошачьи.
У Закия что-то оборвалось внутри. Ему до зуда в ладонях захотелось ударить новоявленную кошку, но он сдержался. М-да. Глупо было надеяться на нечто приятное от судьбы. Надо было догадаться, что эльф пришел за кем-то из своих. В кои-то веки за решеткой томилось аж три представителя эльфийской расы. Две эльфийки и один эльф, не определившийся с ориентацией. Он напрочь отказался садиться в мужскую камеру. Хотя, судя по скабрезным улыбкам сидельцев, сверкавший обнаженным задом сквозь бесстыдно прозрачное одеяние эльф буквально запал им в душу. Но ужас ситуации заключался в другом. Эльфийки вместе со шлюхами попали в камеру после беспорядков в борделе Аси, при этом так яростно сопротивлялись при задержании, что их могли и помять ненароком. Хотя парни уверяли, что были сама деликатность и нежность (иначе их бы просто порвали возмущенные сочувствующие обворожительным воительницам), но он лично девиц не разглядывал. А зря.
– Вы будете забирать только одну леди? Не всех эльфов? – на всякий случай уточнил капитан, прекрасно понимая, сколько не заговаривай зубы, синяки (если они есть) пройти не успеют.
– Только с сиреневыми волосами, – подтвердил намерение эльф. – Остальные пусть посидят до утра. Им полезно будет.
– Хорошо. Я сам приведу, – обреченно кивнул Закий, поднялся на ноги, смерил притихших подчиненных «нежным» взглядом «лучше бы вы все дружно повесились вчера» и вышел из казармы.
На улице его ласково окутали прохладные сумерки. Он постоял немного на ступенях, сделал глубокий вдох, полюбовался на первые звезды, появляющиеся на темнеющем небосклоне, на пожар, разгорающийся по левую сторону. «Асин бордель горит, – понял он, – И принесла же эльфа в город нелегкая. Когда ж он уберется отсюда к демонам?!» Со стороны тюрьмы доносились мелодичное пение и бренчание лютни. Арестантки развлекали себя как могли. В итоге вокруг острога принялись собираться идущие с работы люди, подсуетились лавочники, выкатили бочки с пивом, расставили столы с разной снедью, и возникло стихийное гуляние. Певуний тоже не забыли. От щедрот прислали несколько корзин с едой. Хватило накормить как стражей, так и заключенных.
– Капитан! Капитан! – растрепанный мальчишка чуть не сбил Полуха с ног.
От падения мужчину спасла только хорошая реакция. Он грубо сгреб мальца за шиворот, слегка встряхнул и грозно вопросил:
– Ну-у-у?
– Так это… Бордель горит, – пролепетал сорванец, часто моргая голубыми очами. – Тушить надо.
– Да что ты говоришь, мать твою так?! Пожарные дальше по улице, идиот, – наставительно сообщил Закий, развернул паренька в нужном направлении и снисходительно придал ускорение, отвесив подзатыльник.
«Я начал жизнь в трущобах городских
И добрых слов я не слыхал…»
[7]Встретило, стоило лишь открыть дверь. Женским голосам прочувствованно подпевали мужские. В неверном свете редких факелов в глазах некоторых узников блестели слезы.
– Надо с этим что-то делать. Не тюрьма, а балаган на выезде, – пробормотал Закий.
Эльфийка с сиреневыми волосами сидела в общей камере с арестованными шлюхами на набитом опилками тюфяке и с чувством выводила душещипательную мелодию. Ей вторили остальные. Неопределенной ориентации эльф перебирал струны лютни.
«Хорошо поют, демоницы, – вздохнул капитан. – Всю душу вывернули».
