Посоветовал походить по округе, поговорить с людьми. Сокамерника своего привлечь. Авось, найдётся работа для человека, умеющего владеть кинжалом. Я же умею владеть кинжалом? Ладно, сокамерник точно умеет. В профессии карманника без этого никак. В карманах-то деньги не носят, оттягивают они карман. Деньги в кошелке. А кошелёк на шнурочке. А шнурочек ведь и срезать можно. Именно кинжалом.
Нет, сам не пробовал, но люди рассказывали. К контрабандистам лучше не соваться, там чужих не любят. Своих людей хватает, что б все дела проворачивать, а чужие без надобности. Зато вот тут недавно разбойники появились. Прячутся к какой-то пещере неподалёку, грабят путников. Где та пещера, неизвестно. Найти пробовали, но у них в деревне свой человек, предупреждает. Облавы, засады, даже подставных «купцов» пробовали, — без толку. Нет, награду за них не получу, не объявлено ещё за них награды. Но от капитана будет большое человеческое «спасибо». И вообще, зачтётся. Плюс всё, что с трупов сниму, — моё. И самое главное, — не местные они.
Так что ни контрабандисты, ни Гильдия воров за них не впишется потом. Мстить, то есть, не будет. Самое то для меня. По мнению капитана. Интересно в самом деле, думаю себе, а я умею владеть кинжалом? Или вообще каким оружием? И как тут насчёт магии? То есть, лично я насчёт кинжала имею лишь общее представление, с какого конца за него браться. Но ведь у тела могли остаться соответствующие навыки, ведь так? Как бы это проверить? Желательно, не в бою.
Джиуб встретил меня на выходе. Решил, говорит, дождаться. Нашему брату, мол, лучше вместе держаться. А то схарчат без соли. Я слушал и оглядывался по сторонам. Сейда Нин в размерах поболее оказался, чем в игре. Прямо передо мной начиналась улица, с каждой стороны имевшая не меньше десятка домов, из них примерно каждый третий имел два этажа. По левую руку и чуть сзади от меня осталось то строение, в котором жил гостеприимный капитан, справа ещё одно, позади плескалось море. Налево отходила ещё улочка, в конце ее виднелся маяк. Домики на этой второй улочке были только одноэтажные, качеством похуже, в количестве около дюжины. Больше с данного наблюдательного пункта разглядеть оказалось проблематично.
— Вот что, Джиуб, мне можно тебя так называть, не обидишься? Так вот скажи-ка мне вот что. Не наблюдаешь ли ты в окрестностях какого-нибудь трактира или иного заведения, где два страждущих путника могут промочить горло и узнать последние новости? — Во как я заговорил. Странно, раньше я за собой склонности к подобному словоблудию не замечал.
— А как же, господин Вварави, а как же! Вон явно трактир стоит, видите, на вывеске лань намалёвана? Тут ведь как, если б это оружейник был, али шорник, или ещё какой умелец, то он бы своё ремесло на вывеске изобразил. Торговцы, они обычно мешок рисуют, в Гильдиях свои особые эмблемы имеются, а вот значит если какая-нить бессмысленная картинка на вывеске, то это к гадалке не ходи, либо трактир, либо двор постоялый, но пива, или там вина, если вино предпочитаете, по-любому нальют.
— Ну ты, Джиуб, что за церемонии, мы ж можно сказать, в одной лодке сюда плыли, зови меня просто Ридал, в самом деле. Мысль же твоя мне представляется весьма здравой. А как ты считаешь, имеет ли смысл заходить в это заведение с нашими финансами, или может поискать что-то более соответствующее толщине наших кошельков и покрою нашей одежды?
— Ну как можно, господин Вварави, как можно. Эвона вы, из господ грамотных, то сразу видно, куда уж нам на равных-то, да мало где мы и куда плыли? А вот насчёт одёжки вы верно заметили, денег-то на кружечку пива у нас хватит, чай не отель «Тайбер Септим» в городе столичном, обычная забегаловка деревенская, а с одежкой лучше порешать, в таком-то рванье, смилуйтесь Трое, могут не пустить, чай чистое заведение, сразу видно. Вона как стены крашены, сразу видно, хозяин за порядком следит.
— И как же мы с тобой, Джиуб, с одежкой-то порешаем?
— А известно как. Сейчас вон к портному зайдём, прикупим что-нибудь из готового, а потом вон в мыльню заглянем, грязь тюремную смоем, вонь корабельную. Там, кстати, и пива нальют, и уши погреть можно. А потом уже, во всём чистом, да приличном, можно и людям показаться. Тут ведь какое дело, господин, к серьёзным людям и подходить серьёзно нужно. Поставишь себя, как человек, и к тебе отношение человеческое. А с босяком, в тряпье ходящем, никто делового разговора не заведёт.
