– Ладно, поедем, – нехотя согласилась Юля.
– Поедем? Правда?
– Да. Но бензин с тебя!
– Какой разговор! – обрадовалась Наталья. – Ты пока заводись, а я Бантика пристрою и вернусь.
Прибежала она совсем быстро, Юля даже удивилась.
– Ну как? Девочка обрадовалась котенку?
– Какая девочка?
– Его хозяйка.
– А-а-а… Да, конечно.
Голос у Натальи звучал как-то рассеянно, впрочем, ее мысли были в предстоящем разговоре с бывшим мужем. И где-то Юля ее понимала. У нее хоть и не было бывших мужей, даже одного-единственного, но она бы тоже волновалась в предвкушении общения с ним. Потому что совершенно непонятно, как с этим человеком строить диалог. Как с близким или как с посторонним?
Совсем посторонним муж быть тоже не может, потому что случаются в жизни между мужчиной и женщиной такие моменты, после которых чужими вы друг другу уже никогда не станете. Всегда будут вас связывать общие воспоминания. Но и близким такого мужа тоже назвать язык не повернется, потому что он вроде бы эти моменты теперь закрепляет с другой, а что было с тобой, напротив, хотел бы забыть. Ну или та другая хочет, чтобы он их забыл.
И Юля решила разведать:
– А вы с мужем по любви поженились или как?
– Конечно, по любви.
– И долго прожили?
– Три года. Могли бы и дольше, если бы он вел себя как человек.
Ехать пришлось около часа.
Но когда приехали, то оказалось, что приехали напрасно. Никиты тут не было. Хотя продавщица была та самая, к которой муж от Натальи ушел.
Звали ее Лидой, и она была сильно удивлена, узнав, что Наталья разыскивает Никиту.
– Так он же к тебе поехал, – заявила Лида, подозрительно глядя на Наталью, словно ожидая от нее какого-то подвоха.
Но Наталья была сама безмятежность.
– Куда это ко мне? – спросила она.
– В Уткину Лужу.
– Зачем это? – разинула рот Наталья.
– Мириться.
Наталья удивилась еще сильней:
– С какой это стати? И вообще, что значит мириться?
– Мы с ним два дня назад поругались, вот он и заявил, что к тебе возвращается. Что все это время он по тебе скучал. И что теперь понял, какой был дурак, что потерял такое сокровище.
У Натальи отвисла челюсть.
Потом она вернула ее на место и уточнила у Лиды:
– Издеваешься?
– Нет! Правда! Сказал, что любит только тебя, а я была так… попытка забыться.
Вид у Лиды был искренний и огорченный. Но Наталья ей не верила.
– Не хочешь говорить, где он? – воскликнула она. – Знаешь, что нашкодил! Знаешь, что я ему люлей навешаю! Где мои козы? Где Джекушка? Где Эсмеральда?
Лида спряталась за прилавком, отгородившись от взбешенной Натальи, и лишь уговаривала ту не шуметь:
– Тише, тише! Какие козы? Ты что, с ума сошла?
– Сарай мой где! Показывай!
– Живем мы в нем.
– Врешь!
– Не вру!
– А коли не врешь, тогда показывай!
Но тут уж Лида тоже обозлилась.
– За магазин заверни, сама увидишь! – огрызнулась она.
И швырнула в Наташку упаковку с чипсами. Та чипсы ловко поймала и не вернула.
Вдвоем с Юлей они пошли проведать сарайчик, который и впрямь нашелся за магазином. Дверь в него была закрыта, но через маленькие окошки можно было видеть, что внутри нормальная человеческая обстановка. Кое-какая мебель, ковер на стене, повешенный тут с целью изоляции холодной северной стены от дующего с той стороны ветра, вроде бы даже картины на стене.
– Ничего не понимаю, – пробормотала Наташа. – Это тот самый сарай. Они что? Живут в нем сами?
Юля пожала плечами:
– А почему бы и нет? Вполне миленький сарайчик. Летом тут будет неплохо.
– Да, но мы покупали его для животных, – растерянно произнесла Наташа. – У них так плохо идут дела, что они готовы жить в… хлеву?
– Но ты же сама говорила, что животные не успели в это помещение заселиться, твой бывший муж забрал сарайчик раньше. Сарай совсем новый. И не сарай это вовсе, а бытовка. В ней вполне можно жить.
– Да, но все равно. Бытовка… Без удобств… И ради этого он ушел от меня? К этой Лиде? Чтобы жить с ней в сарайчике с видом на сортир?
– Ему вскоре это надоело. Сколько вы в разводе?
– Год.
– Видишь, года не прошло, как твой бывший надумал вернуться к тебе. Он тебя любит!
Но Наташа как-то сомневалась:
– Почему же он мне о своих возгоревшихся вновь чувствах не сказал?
