Вика выглянула из ванной, куда была отправлена «привести себя в божеский вид» после участия в мытье посуды с бабушкой, и увидела крепкого ушастого мальчика с горячим румянцем после мороза. А Аркадька увидел один сощуренный от мыла дружелюбный серый глаз и второй, протираемый полотенцем, любопытный и круглый… Белобрысая девчонка и глупая! У них в детсаду, в старшей группе, Хромченко как танцует, и то он не влюбился и издевается. Аркадька буркнул «х-хы» и незаметно состроил девчонке рожу.
— Вы представляете, Дина Максимовна, в их малышовой группе тренер просто скандалист! И нагрузки по фигурному катанию те же, что и для старших! Без элементов игры и раскованности… Но мы стараемся отвлекать Аркадика от его неуверенности и нервозности. Ну что вы — «преувеличиваю», Дина Максимовна! Вы же понимаете: у нас такие сложности в семье… Будь общительным, Аркадик! Я к вечеру приду. Скоро-скоро, Котик! — Мама на ходу потрепала его по упругой щеке и запахнула дубленку.
Бабушка Дина Максимовна поправила пышный бант на Викиной макушке и рейтузы на Аркадьке и пошла на кухню домывать посуду.
— …Ну? — сурово спросил Аркадька, когда они остались одни. И снова присмотрелся к этой Вике.
— А бабушка сейчас скоро уйдет, — сообщила Вика понятливо.
Аркадька глянул одобрительно: соображает, что без взрослых лучше. И объяснил:
— У нас сейчас в детсаду карантин. А тебя всего-то из-за мороза на улицу не пускают, х-хы!
— Сам ты дурак грубый, — заметила Вика вскользь, улавливая ход Аркадькиных рассуждений и парируя основную мысль.
Она замахнулась коробкой с мозаикой. Но поняла, что та загремит — войдет бабушка. И возмездие откладывается. Но не спеша готовится. Викина умильная мордочка становится кошачьи-лукавой: она сминает в руке пластилин. Аркадька настроен воинственно. Короткая потасовка с применением подвернувшегося плюшевого медведя. Аркадька еще не умеет рассчитывать силы и заламывает Вике руку.
— Ба! Ну ба-а!.. — пищит слабейшая сторона.
Бабушка Дина Максимовна входит и застает полное внешнее благополучие.
— Баб! Ну ты дай нам компота… — передумала жаловаться Вика.
Дина Максимовна укоризненно качает головой.
— Она у тебя хорошая, да? — говорит примирительно слегка виноватый Аркадька.
— Она? — Чуткая Вика задумывается и всплескивает руками. — У тебя нету бабушки, да? И даже брата?.. Ничего. У меня брата тоже нету…
Аркадька стоит у окна, положив подбородок на подоконник.
За стеклом серебряная зима. И желтый дым идет из трубы котельной. Интересно. А в Аркадькином дворе, через несколько домов отсюда, нету дыма… Зато у них двенадцатиэтажный дом.
Аркадька отвечает агрессивно:
— А у меня мама красивая! А папа работает. Они только опять все время разъезжаются…
— А у нас бабушка моя тоже уезжает… — вздохнула Вика. — Она у нас не постоянная, а приехала на месяц. Она только желудочному профессору покажется и уедет. Нелепо и беспокойно же у нас в Москве! И пылесос включать боится. Вчера носовые платки «засосала». И от меня скоро она с ума сойдет.
— Ну, ты! — Ребятишки теперь заметно ближе друг другу. И Аркадька по-свойски дает Вике плюху. — У тебя мировская бабушка! Газету себе читает. Ее и не видно.
— Она медицинскую энциклопедию читает. А сейчас в аптеку пойдет. — Вика как бы признает Аркадькино право на дружеский шлепок.
Бабушка входит в накинутом на голову пуховом платке. Говорит, что ей пятнадцать минуток всего добежать. Просит быть умными ребятами и ничего не трогать без спросу.
Аркадька с Викой дружно кивают в ответ, хором обещают: «Ага!» Вика смотрит просительно-требовательно. И бабушка Дина Максимовна вздыхает и приносит выкуп — два апельсина.
— Это она теперь надолго, — поясняет Вика. — Она медленно ходит.
— А хочешь, я ей, может, пылесос починю. Спроста! — предлагает отзывчивый Аркадька.
— Не-е… Она все равно уедет, — вздыхает Вика. — С нивескою ведь лучше иметь отношения в разных стенах.
— Ну да, — улавливает, в общем-то, мысль Аркадька.
— Дома она там на складе работает, и курочки у нее… А в Москве она все никак свой аппарат Дорохова… номер два найти не может.
— Она что, не верит?! Отец достанет, если хоть штука где-нибудь есть. За то, что я посижу тут, они достанут! — Аркадька явно обижен за родителей.
