Ей нравилось на него смотреть. Если не считать танцев на балу четыре года назад, когда она впервые вышла в свет, она никогда не была так близка с мужчиной. Тем более с таким привлекательным.
Его взлохмаченные черные кудри, испачканные в грязи, наверное, прекрасно смотрелись бы при тусклом свете свечей или блестели на солнце. На лоб ему свесилась непослушная прядь, и Аманде захотелось потрогать ее, чтобы узнать, какова она на ощупь. Однако, воспитанная в строгих правилах, она не позволила себе это сделать. Тем более что смутно догадывалась – это прикосновение доставит ей запретное удовольствие.
Но тут на помощь ей пришла неожиданная, бунтарская мысль: почему она должна руководствоваться строгими моральными правилами, внушенными ей родителями, если теперь располагает неопровержимыми доказательствами того, что их «высоконравственная» супружеская жизнь была сплошным надувательством?
Аманда стиснула зубы. Бунт в общем-то мелкий, но лиха беда начало. Она протянула руку к его волосам и осторожно потерла их пальцами. Улыбка появилась на ее лице, когда она поняла, что не обманулась в своих ожиданиях. Его волосы были шелковистыми, как ухо новорожденного котенка, но вместе с тем густыми и непослушными. Она откинула их с его лба и принялась внимательно изучать лицо незнакомца.
Темные, красиво изогнутые брови. Она не удержалась и провела пальчиком по одной из них. Ее восхитили длинные густые ресницы, способные вскружить голову любой молоденькой девчонке. К счастью, она уже давно стала взрослой и может держать под контролем свои эмоции.
Нос прямой, с небольшой горбинкой, а губы так красиво очерчены, что она с трудом сдержалась, чтобы не прикоснуться к ним – хватит, слишком много безумств за один день, не пора ли остановиться?
Но тут ее взгляд упал на его щеку, где над скулой виднелся тонкий серебристо-белый шрам. Он был похож на след от удара саблей. Шрам нисколько не портил его, напротив, придавал его мужественной внешности загадочную таинственность… Она не смогла удержаться и потрогала его. Он оказался мягким и гладким.
Она обратила внимание на синеву щетины на его щеках и подбородке. Интересно, какова у мужчины на ощупь кожа, если он давно не брился? Аманда знала, что другой возможности выяснить это, кроме как оказавшись в интимных отношениях с мужчиной, допускаемых между мужем и женой, у нее не будет. Так что удержаться от очередной вольности она не смогла.
Соблюдая все меры предосторожности, она прикоснулась ладонью к его щеке, готовая в любую секунду отдернуть руку, если он заметит ее прикосновение. Сердце заколотилось у нее в груди от возбуждения, когда она медленно провела рукой по его лицу. Щетина колола ее ладонь, как жесткая щетка. Интересно, что она ощутит, если потрется о его щеку щекой или… грудью…
Аманда зарделась от своих греховных мыслей и хотела отнять руку, как вдруг мужчина, который до сих пор лежал неподвижно, неожиданно взял ее за запястье и прижал ее ладонь к своим губам. Аманда напряглась, а он разжал пальцы и слабо улыбнулся.
– Эй, шалунья, – произнес он глухо, и в его голосе послышались интимные нотки. – Разве тебе было мало? Дай мне поспать хотя бы еще полчаса, а потом…
То, что он собирался сделать потом, осталось тайной, потому что он болезненно поморщился и потянулся рукой к повязке. Аманда вышла из оцепенения, в которое ее повергло прикосновение его теплых губ к ее ладони, и помешала ему дотронуться до раны.
Ее удивило, насколько легко он подчинился ей. Однако она считала его слабость временным состоянием, вызванным тяжелой травмой и неумеренным потреблением алкоголя.
Аманда села на место и вжалась в сиденье, чувствуя себя так, словно балансировала на краю высокой скалы, не зная, в какую сторону ее качнет ветер. Она еще раз взглянула на джентльмена, который снова потерял сознание, и закрыла глаза. Не нужно было прикасаться к нему без особой необходимости, так было бы проще воздержаться от неразумных действий. Да и пялиться на него, как последняя дурочка, тоже было ни к чему.
Скоро они доберутся до постоялого двора, и Аманда наконец вздохнет с облегчением, устроив его в свободной комнате. Оставалось надеяться, что джентльмен до тех пор не придет в себя. Она всерьез беспокоилась о том, что он мог получить сотрясение мозга. Ей хотелось, чтобы он поскорее назвал свое имя и объяснил, как очутился один посреди дороги, проложенной через лес. Как только он заговорит, тайна его появления перестанет быть тайной.
