— Жена Шейнгарта? — спросил офицер у Эстер.
— Да, это я.
— А вы — бригадир? — обратился он к Мееру.
— Так точно, — по-военному ответил Меер.
— Так вот, товарищи, прежде всего присядем, — начал офицер, как бы собираясь приступить к обстоятельной беседе. — Мы хотим ознакомиться с вашим колхозом. В полку хотят знать, как у вас идет работа. Ясно, товарищи?
При этих словах офицер быстро вскинул глаза на Эстер и Меера, как бы желая убедиться, так ли они его поняли, и продолжал:
— Расскажите, как работает бригада, которой руководил Вениамин Шейнгарт. Мы хотим написать об этом ь нашей газете.
Эстер и Меер переглянулись, как бы без слов совещаясь, кому начать рассказывать.
Вмешался солдат и, чтобы подсказать пришедшим, что, собственно, интересует однополчан, пояснил мысль офицера:
— Ведь бригада Шейнгарта здесь славилась. Бригадир, говорят, был награжден грамотами, о его успехах в работе даже в газетах писали, не так ли? Да, вот еще: мы узнали, что он приспособил какую-то сеялку для узкорядного сева и, таким образом, добился богатых урожаев. Вот об этом вы нам и расскажите поподробнее.
Эстер неуверенно, робко стала говорить о том, как Вениамин за два года до войны прочел в газете о ефремовских звеньях, собравших на Алтае не виданные доселе урожаи.
— Да, слышал о них, — отозвался солдат, — молодцы ребята, ничего не скажешь!
— Вениамин, — продолжала Эстер уже более уверенно свой рассказ, — увлекся их примером и начал производить в хате-лаборатории разные опыты. Потом, по целым дням пропадая в кузне, переоборудовал сеялку. Он передвинул в ней сошники, чтобы зерна равномерно ложились по всей площади участка.
— Сеялка сеялкой, — отозвалась Броха, все время угрюмо сидевшая в своем углу, — а только наладил он ее, как начались новые тревоги. Взять хотя бы мытарства с посевным материалом: сколько крови ему перепортил председатель из-за дополнительных семян, которые потребовались при новом способе сева! Звали этого председателя, кажется, Юдл Коробейник. Не правда ли, Эстер?
— Да, — отозвалась сноха, — этот Юдл скорее позволил бы себе здоровый зуб выдернуть, чем выдать хоть килограмм зерна сверх плана. Ну, и пришлось Вениамину самому раздобывать семена, чтобы посеять так, как он хотел. Зато какой урожай собрали тогда. Неслыханный! Вот тут-то и началось: со всей округи стали съезжаться, чтобы узнать, как он этого добился; со всех концов страны письма к нему посыпались; в газетах стали писать о Вениамине.
— А как теперь дела в бывшей бригаде Шейнгарта? — перебил офицер. — Сохранила ли она былую славу?
— За время войны, после эвакуации колхоза, эта бригада совсем было распалась, — постаралась обстоятельно ответить на вопрос гостя Эстер. — А когда колхоз восстановили, людей было мало, посевного материала тоже, сеяли кое-как — ну, сеялка и валялась без дела и ржавела до тех пор, пока не назначили бригадиром вернувшегося в колхоз старого друга моего мужа Меера Чаповца, который возобновил посевы по способу Вениамина. Вот он, этот новый бригадир, перед вами.
Эстер, кивнув головой в сторону Меера, закончила свое затянувшееся объяснение:
— Результаты вы увидите сами, мы покажем вам снопы нового урожая, которые собирались послать на выставку.
— На выставку? — переспросил офицер. — И у нас в полку мы организуем небольшую выставку в честь Шейнгарта. Не дадите ли нам для нее два-три снопа?
— Почему бы не дать? — с готовностью ответила Эстер. — Для нас будет большой честью, если полк Вениамина оценит наш труд.
Между тем в окно стало видно, что погода испортилась. Из черных клочковатых туч повалил густой снег.
— Хоть бы метель не поднялась, — забеспокоился Меер, — я ведь собирался в поле — проверить, закреплены ли как следует снегозадержатели.
— Еще успеете, — сказал офицер, — снег только что пошел. Я бы хотел поговорить с вашими людьми, почтить с ними память Шейнгарта, ведь сегодня годовщина его смерти.
— Ну что же, давайте, — решила за всех Эстер. — В случае чего мы и оттуда сумеем выехать в поле.
Она сбегала к себе, оделась, и все вместе отправились в правление колхоза.
Колхозный клуб был переполнен: пришли не только старожилы, знавшие и хорошо помнившие Вениамина Шейнгарта, но и не такие уж давнишние жители поселка — те, что осели в нем за последние годы.
