Сколько раз она видела его спящим, включая и тот греховный полдень, один из многих подобных, проведенных в разных других местах до женитьбы? Тогда они нежно любили друг друга; он заставлял ее смеяться и плакать, заставлял кричать от наслаждения и от любви; если бы только это продолжалось…
– Спокойной ночи, – глубоко вздохнув, шепнула Эрин и направилась было к двери, но не успела она сделать и шага, как сильная мужская рука скользнула по ее бедру и привлекла к постели.
– Не уходи, рассмотри все, что тебе хочется. – Ощущая под рукой тепло от ее бедра, Денни повернулся в кровати и произнес эти слова медленно и лениво, словно находился под действием наркотика.
– Отпусти, Денни. – Эрин изо всех сил дернулась, пытаясь вырваться.
– Ты пришла подсматривать за человеком, когда он спит, вернее сказать, за отвергнутым мужчиной, даже не задумавшись, что может произойти, если он проснется.
Ей не следовало забывать – Денни просыпался мгновенно, как бы крепко он ни спал. Когда Эрин снова попробовала освободиться, он потянул ее вниз, и ей пришлось тихо опуститься на колени у кровати, так что их лица оказались совсем рядом.
– Тим зовет меня вернуться, – еле слышно прошептал он, – и мама тоже, но почему не ты, Эрин?
– Ты прекрасно знаешь, почему.
– Мне хочется, чтобы ты сказала. – Он поднял руку и сжал ее запястье.
– Денни, ради Бога.
Большим пальцем левой руки, которой он управлял быками-брахмами, он погладил тоненькие голубые вены на внутренней стороне ее запястья, и Эрин почувствовала, как ее охватывает дрожь, которая – она отдавала себе в этом отчет – была более опасной, чем тот толчок, который она ощутила при его появлении в дверях перед обедом, она чувствовала его мужскую силу и исходившее от него сексуальное притяжение, совсем нежелательное для нее сейчас.
– Я напрасно позволила Тимми провести эти недели с тобой. Теперь он сломал руку, – начала Эрин, глядя на его пальцы на своем запястье.
– Разве я в этом виноват? – Из-за своих отношений с отцом он уже давно научился защищаться, и хотя они разговаривали шепотом, чтобы не разбудить Тима, она почувствовала резкость в его тоне. – Что скажешь? – В темноте его глаза с расширенными зрачками казались почти черными.
– Отпусти мою руку.
– Нет проблем.
Но прежде чем она смогла оценить его слишком уж легкое согласие и подняться на дрожащие ноги, он обнял ее за шею той же здоровой рукой, погрузив пальцы в поток распущенных волос, и притянул еще ближе, так что его рот оказался на расстоянии полудюйма от губ Эрин.
– Теперь скажи, что ты рада меня видеть.
– Как черта!
Не понимая, откуда у нее взялись силы, она резко толкнула его в грудь, вскочила и выбежала из комнаты, не замечая, что Денни следует за ней, пока не попыталась закрыть дверь своей спальни.
Он вошел вслед за ней и закрыл за собой дверь. Благодаря белым в горошек швейцарским занавескам, собранным в сборку на окнах, комната казалась ярко освещенной, к тому же Эрин оставила включенной лампу у кровати. В течение нескольких часов она пыталась читать, стараясь не обращать внимания на тихий грудной голос Денни, отвечающий ему мальчишеский голосок Тимми и их смех, но последовавшая затем тишина больше обеспокоила ее, и она решила разведать обстановку. Убедиться, что Денни наверху нет, и сказать Тимми «спокойной ночи», объяснила она сама себе.
Теперь ей была ясно видна вся бесполезность этого самообмана. Она и не думала, что Денни совсем уехал, ей хотелось увидеть его именно таким, каким она застала его – абсолютно ничего не подозревающим, беззащитным и доступным для ее изучения, – хотелось найти в нем какой-нибудь физический недостаток, чтобы избавиться от того притяжения, которое, несомненно, все еще исходило от Денни. Но Денни поймал ее прежде, чем ей это удалось.
Оторвав взгляд от своей сосновой кровати на четырех ножках, Эрин обнаружила, что он стаскивает с себя тенниску. Положение не лучше, чем во время скачки на быке, подумал он, перехватив ее пораженный взгляд. Повязка вокруг ребер, глубокие царапины на мышцах живота; переведя взгляд пониже, Эрин заметила шрам на том месте, куда его много лет назад боднул бык, проткнув рогом кишечник. Сейчас это уже не казалось ей недостатком, а просто напомнило о том, почему она рассталась с этим человеком.
