– Да, это, несомненно, так, – согласилась Мег. Она поцеловала Тимми на ночь, а потом нежно приложила всеисцеляющую материнскую ладонь к щеке Денни. – Я приготовлю тебе постель в…
– Я найду, где спать, – он поцеловал ее в щеку и снова опустился на кровать, – а пока еще немного побуду с Тимом. Мы хотим закончить историю о сумасшедшем медвежьем пикнике.
Ему хотелось, чтобы Тим хоть один раз уснул у него на руках, а после этого он придумает, где ему спать.
Мег выключила верхний свет и с порога послала каждому по воздушному поцелую.
– Спокойной ночи, ба.
– Спокойной ночи, мама.
– Спокойной ночи, дорогой малыш. – Она снова посмотрела на Денни и понизила голос: – Дэниел, я так рада, что ты… здесь.
– Ты думала, что я и на этот раз не приеду, верно? – спросил Денни, поймав ее взгляд.
В ответ она улыбнулась и закрыла дверь; Тим плотнее прижался к отцу, а Денни положил ему на голову свой подбородок и продолжил чтение с того места, где остановился, но читал, не задумываясь над смыслом.
Он не нужен Эрин, и Кену не нужен по вполне очевидным причинам, одна из которых явилась для Денни неприятной неожиданностью. Но он нужен сыну и нужен матери, несмотря на его долгое отсутствие и на то, что побудило его уехать.
Эрин просто потеряла свободу выбора, подумал он и улыбнулся Тиму в волосы.
Позднее этой же ночью Эрин в легкой ночной рубашке с распущенными волосами шла по коридору к комнате сына, беззвучно ступая босыми ногами по вытертой бежевой дорожке, чтобы никого не разбудить. К этому времени Тимми должен уже спать, она поцелует его так, чтобы он не подозревал об этом, и украдкой побудет с ним еще несколько минут. Эрин потихоньку открыла дверь и оказалась в комнате сына. У Денни и Тимми был один и тот же вкус в отношении убранства комнаты, а она всегда морщилась при виде всадников на кайме обоев, которые ее заставили купить. Правда, причудливый рисунок обоев и их основные цвета, повторяясь в постельном белье, покрывале и шторах, придавали комнате современный вид, но часы, которые прислал Денни, и афиша Профессионального родео, которую Тимми привез из поездки, с таким же успехом могли принадлежать еще Денни. Тимми, наверное, пришлось забраться на стул, чтобы прикрепить эту афишу к дверце стенного шкафа, хотя это было настрого запрещено.
Привыкнув к темноте, Эрин оглядела комнату: кленовый комод, над ним зеркало, с которым у нее были связаны свои воспоминания, у окна такой же кленовый стул; ящик для игрушек, который Хенк смастерил для Денни, а Тимми набил легковыми машинками и грузовичками, конструкторами «Лего», а позже фигурками ковбоев, был приоткрыт и из-под крышки торчала одна из таких пластмассовых фигурок, рука которой была соединена с рукой такого же пластмассового конного полицейского.
Потом она посмотрела на кровать, с которой у нее тоже были связаны воспоминания, не имеющие отношения к детям.
Однажды, незадолго до того как они с Денни уехали, чтобы пожениться, они занимались любовью на этой кровати – тогда его кровати – страстно, исступленно. Она никогда этого не забудет, сколько бы ни старалась, оставаясь по ночам одна в своей комнате по соседству. В тот день Хенк и Мег уехали на какую-то выставку, чтобы показать херефордского быка, за которого Хенк получил награду, и Денни, оказавшийся дома между двумя родео, увлек Эрин в постель и играл с ней, пока не довел до того, что она лежала влажная и готовая на все для него…
К ее изумлению, сейчас он лежал в той же самой кровати. Эрин не позволила себе поинтересоваться, где он будет спать, и проверить это она тоже не могла себе позволить. В тусклом свете фонаря, освещающего задний двор, все выглядело более интимно в отличие от того полдня.
Он спал, как спят влюбленные, коконом обвившись во-круг Тимми, словно оберегая его от будущих невзгод. При слабом свете темные волосы мужчины смешались с волосами ее сына, гипс Тимми лежал поверх забинтованной руки Денни, которая обнимала мальчика, а с другого бока из-под одеяла выглядывала игрушечная обезьянка Тимми, и ее круглые глаза одобряюще светились в темноте.
Эрин подошла ближе к кровати, погладила руку Тимми, и он повернулся во сне, тогда она принялась изучать лицо Денни: в желтоватом свете его синяки были более заметны, от скулы по щекам шли темные полосы, и между приоткрытыми губами слегка проглядывали ровные белые зубы.
