"… После Уотергейта, однако, никто с достоверностью не мог сказать, что случилось с Нимайером, Он был связным, своим человеком между Никсоном и объединенным комитетом начальников штабов. К тому времени, когда Никсон ушел в отставку, Нимайер имел честь удостоиться того, на что немногие могли когда-либо даже претендовать: внимания Ричарда Никсона.
Действительно, однако, удивляет то, что после отставки Никсона в 1974 году об Отто Нимайере практически нигде не упоминается. Теневой игрок, умеющий держать язык за зубами, он оставался в объединенном кабинете начальников штабов при Форде и Картере до 1979, когда неожиданно оказался свободным.
Администрация Картера не давала никаких объяснений относительно отставки Нимайера. Нимейер был неженат, по некоторым предположениям — гомосексуален. Он жил один в военной академии в Арлингтоне. Немногие люди открыто признавали себя его друзьями. Он часто путешествовал, нередко в «неизвестные пункты назначения», и его коллеги по работе не придали никакого значения тому, что в декабре 1979 он несколько дней не появлялся в Пентагоне.
Дело в том, что Отто Нимайер так и не вернулся…"(стр.86)
Земля Уилкс, Антарктида. 13 июня.
Прошло уже три часа с момента потери радиосвязи с двумя водолазами.
Погружение проходило благополучно, несмотря на большую глубину. Прайс и Дэйвис были самыми опытными водолазами на станции, и на протяжении всего пути вниз они переговаривались по внутренней связи.
Остановившись на полпути для повторного повышения давления, они продолжили погружение на три тысячи футов, где покинули водолазный колокол и начали диагональный подъем по узкому ледяному туннелю.
Температура воды была стабильной: 1,9°С. Еще только два года назад из-за сильных холодов погружения в районе Антарктики были ограничены весьма кратковременными и, говоря с научной точки зрения, чрезвычайно неудовлетворительными десятиминутными экспедициями. Тем не менее, благодаря новым, созданным по заказу военно-морского флота, электрообогреваемым костюмам, водолазы в Антарктике теперь могли рассчитывать на то, что комфортная температура тела сохранится в ледяных водах океана в течении как минимум трех часов.
Оба водолаза продолжали постоянные переговоры по внутренней связи во время подъема по крутому подводному ледяному туннелю, описывая неровный в трещинах ледяной покров, особо отмечая его насыщенный, почти неземной небесно-голубой цвет.
И вдруг их переговоры неожиданно прекратились.
Показалась водная поверхность.
Оба водолаза пристально смотрели с глубины на водную гладь.
Было темно, вода была спокойной. Неестественно спокойной. Ничто не нарушало ее зеркально-гладкой поверхности. Они поплыли наверх.
Вдруг послышался шум.
Водолазы остановились.
Сначала это был просто одинокий призрачный свист, отдающийся эхом в прозрачной ледяной воде. Песня кита, подумали они.
Возможно, касатки. Недавно видели стадо касаток, кружащих вокруг станции. Пара молодых самцов частенько всплывала, чтобы набрать воздух, в бассейне на базе полярной станции Уилкс.
Хотя более вероятно, что самка синего кита таким образом призывала своего самца примерно в пяти-шести милях отсюда. В этом и особенность песен китов: так как вода является очень хорошим проводником звука, то практически невозможно определить, находится от тебя кит на расстоянии одной или десяти миль. Водолазы успокоились и продолжили подъем.
Как раз в этот момент раздался ответный свист.
И разом сквозь плотное водное пространство раздалось около дюжины похожих звуков, вовлекших водолазов в свое поле. Они были громче первого.
Ближе.
Водолазы стали метаться из стороны в сторону в надежде обнаружить источник звука. Один из них схватил гарпунное ружье инажал на курок — и вдруг пронзительный свист превратился в страдальческий вопль похожий на лай.
Затем внезапно раздался громкий всплеск, и оба водолаза едва успели отскочить наверх, увидев, как недавно зеркально-гладкая водная поверхность пришла в движение и забурлила, как будто сверху сбросили в воду что-то огромное.
Громадный водолазный колокол погрузился в воду с громким всплеском.
