— Будет оплата, будет и проход, — встрял Святослав и уставился прямо в единственный глаз печенега. — Ну а если платить нечем, так ступай отсель подобру-поздорову.
— Ты, волчонок, не больно-то скалься, — наконец не выдержал Куря оскорблений. — Матерые волки такого не прощают.
— Будет тебе, Куря, не обижайся на кагана. Он хоть и мал еще, а горяч не меньше твоего. Не подумавши ляпнет чего-нибудь, а потом жалеет, — примирительно сказал Свенельд и попытался Святослава одернуть.
Не вышло у него. Слишком долго мальчишка своей настоящей войны дожидался. Слишком, на его взгляд, «подготовочка» затянулась. Надоело ему мерзнуть. Захотелось на бранном поле погреться. Потому и полез каган на рожон.
— Волк одноглазый? Вот насмешил.
Взбеленился Куря, точно пиво свежее, вспенился.
На ноги вскочил.
— Погоди, хан, — попытался Свенельд хоть как-то оскорбление сгладить. — Разговор же наш не окончен еще. Нужно…
Но хан перебил его.
— Кончился наш разговор! — махнул он рукой. — Пусть на рассвете Боги нас рассудят!
— Так ведь… — снова попытался сказать воевода что-то.
— И если мой верх будет, — в запале продолжал Куря, — ты, щенок, точно без зубов останешься!
Развернулся он, уйти с толковища хотел, но Святослав его остановил.
— А мы тебе подарок приготовили, — просто так сказал, словно только что и не было ничего.
Взглянул на мальчишку Свенельд удивленно, видно, не знал он, что там каган задумал. А Святослав с подушек поднялся, на ковре запрыгал, руками в сторону войска русского замахал.
— Эй! — кричит. — Давайте его сюда!
И увидел Куря своим единственным глазом, как от полков урусских отъезжают два всадника и к переговорщикам едут. Тут же выхватил он свою саблю, на Свенельда подозрительно посмотрел.
Телохранители Кур-хана копья выставили, коней своих всадникам урусским наперехват выставили.
— Да не бойся, Куря, — рассмеялся мальчишка. — Мы же дать, а не забрать хотим.
Печенег от этих слов совсем ошалел. К мальчишке кинулся, но на его пути встал Свенельд.
— Погоди, хан! — сказал воевода. — Мы на ковре переговорном, а не на бранном поле.
Крякнул Куря с досады, что-то своим телохранителям крикнул. Расступились те, коней развели. Видит хан, что от седел урусских воинов веревки тянутся, а на веревках этих что-то по снегу волочится.
Проехали всадники через печенегов, мимо бунчуков очистительных проскакали. Осадили коней возле ковра. И понял Куря, что они человека на веревках приволокли. Копошится тот, по-печенежски ругается. Подняться со льда пытается.
Привык хан к разным запахам. Кони с овцами совсем не цветами степными пахнут. Да и сам хан уже несколько месяцев не мылся. Все некогда было. Но сейчас такая вонь хану в нос ударила, что глаз заслезился. Невольно поморщился он, нос скривил.
— Вот человек твой, — сказал Свенельд примирительно. — Мы его в полон взяли. А теперь тебе отдаем. Это в знак примирения между нами.
Воевода сам не ожидал, что засранцы по каганову приказу толмача приволокут. Понял он, что уже не держит нить переговоров в руке. Наперекор всем задумкам Святослав пошел. Злился сильно воевода за это. Готов был собственными руками мальчишку задушить. Только виду перед Курей не показывал. До конца хотелось ему эту партию сыграть. Оттого и досада брала за то, что вдруг на доске вместе с черными и белыми камнями еще и серые появились. И какой ход Святослав сделает? Этого воевода представить себе не мог. Но уж больно выиграть ему хотелось.
Только Святослав все еще сильнее запутал.
— Чуешь душок? — каган Курю спросил. — А ты думаешь, что лучше воняешь? Видишь: печенег, как и ты, одним глазом на Мир лупырится? И зовут его, как и тебя, — Курей одноглазым. Мы тебе в подарок тебя же преподносим. Полюбуйся на себя, поганец.
Быстрее молнии мелькнула ханская сабля. Со свистом морозный воздух рассекла. Мягко она в шею толмача вошла. Только легкий толчок в руке почуял хан, да и забыл о нем привычно. И покатилась голова по льду, и синий лед в единый миг красным стал.
«Бедный Балдайка, — подумал Свенельд. — Выходит, он зазря в дерьмо свое все это время нырял. Даже там его Марена нашла…»
— Даю вам времени, — процедил Кур-хан сквозь зубы, — пока сам к войску еду. Потом пощады не ждите.
