— Спит сейчас богиня, — просипела колдунья и засмеялась хрипло. — Видишь, нет ее на небе. Новолуние у нее. Сам же хотел реку перейти потемну. Вот и подгадал.
— Что же делать, Луноликая? — смиренно спросил хан.
— Надо было у нее совета спрашивать, когда ты с Иосифом договоры заключал. Только он тебе башку задурил. Крутую похлебку заварил, а тебе теперь расхлебывать.
— Значит, совета мне не дашь, колдунья? — зло спросил хан.
— Когда давала совет, ты слушать не хотел. Все кагану поддакивал. Смеялся надо мной. Что ж теперь-то плачешься? — Молчал хан, хоть и очень ему ответить хотелось. — Ты бы лучше подумал о том, что не нужно было стада и семьи своих воинов возле хазарских границ оставлять. Выгорит летом на злом Солнце степная трава. Мор начнется, — продолжала сипеть старуха.
— Ну, как же ты не поймешь, — не сдержался хан. — Иосиф поклялся, что за стадами присмотрит. Что детям и женам нашим не позволит с голоду умереть.
— Умереть, может, и не позволит, — перебила его колдунья, — но только и в сытости держать не будет. Он сегодня клянется, а завтра клятвы свои забывает.
— Надобен я ему сейчас, — сказал Куря.
— А завтра? — Старуха лицо свое беленое на всадника подняла.
Она на льду, он на коне. Вот только почему-то почудилось хану, что колдунья на него свысока смотрит.
— Почему ты делаешь то, что ему нужно, даже не думая о том: надо ли это тебе? — спросила она.
— Так разве же нам этого не надо? — всплеснул он I руками. — Воз золота, богатая добыча, пленники… — начал загибать он пальцы.
А старуха повернулась и к кобылке своей поковыляла.
— Значит, помочь ничем не можешь? — бросил ей в спину Кур-хан.
Остановилась старуха. Помолчала. Потом кивнула:
— Помочь смогу. Но не тебе, а народу твоему. Не виноваты люди, что у них поводырь такой.
Сжал Кур-хан зубы. Заскрипел ими, чтоб злость свою сдержать. А старушка стоит к нему спиной. Не оборачивается. И понимает хан, что она не очень-то гнева его боится. Твердо стоит на своих кривых ногах, и только от лысой головы на морозе пар валит.
— Так чего расселся-то? — наконец-то она обернулась. — Слазь давай. Помощь мне твоя нужна. И крови не мешало бы.
Спустился печенег с коня. Подошел к колдунье. Еще раз поразился невысокому росту старушонки. Из-за пояса кинжал выхватил. Сощурил глаза, на старушкину лысину глядя. Взмахнул кинжалом, полоснул по ладони своей. Кулак порезанный сжал. Закапала его кровь на лед.
— Бери, — сказал, — кровь мою.
Обернулась колдунья, взглянула на то, как кровь ханская каплями красными об синий лед разбивается. Улыбнулась победно и вынула факел с зеркалом из седельных петель.
— Вели своим воинам, чтоб огонь мне подпалили…
Увидел Святослав, как вспыхнул огонек в печенежском войске. А спустя мгновение над Днепром раздался странный вой, похожий на жуткое завывание ночного ветра.
— Чего это они? — спросил он Свенельда. — Пугают нас, что ли?
— Это они Богов своих на помощь призывают, — ответил воевода.
— Ох и странные у них кощуны, — удивился мальчишка. — Неужто их богам такие нравятся?
— Вот ты сам об этом и спросишь, — усмехнулся Свенельд. — Ну, пошли?
— Пошли, — сказал Святослав.
И они стали осторожно спускаться с прибрежной кручи.
Трудное это было дело. Свет от костров по глазам бьет, а голову опустишь — под ногами темень кромешная. Каган за корень зацепился, оскользнулся на прихваченном морозцем спуске. Едва кубарем не полетел.
Не дал ему осрамиться воевода. Крепкой рукой за шкирку Святослава схватил. Заскользили у мальчишки ноги. От земли оторвались. Замолотил он ими по воздуху, да так на руке воеводиной висеть и остался.
— Ты не дергайся, — сказал ему Свенельд. — Не спеши. Не то войско насмешишь.
— Угу. — Жесткий ворот сдавил мальчишке горло. — Отпусти, задушишь, — прошипел он.
Спустил его Свенельд на землю, но на всякий случай руку со шкирки убирать не стал. Так и спускались они. Дважды еще мальчишка шлепнуться пытался, но воеводина рука надежно его держала.
Наконец спустились. Весело вокруг костры горят. Светло, словно день раньше времени настал. В свете этом войско стоит: посередке новгородцы, сразу за ними дружина Свенельдова, по левую руку смоленцы с черниговцами, а по правую поляне с русью.
