Полонянин - страница 141

Шрифт
Интервал

стр.

— Да вот, по грибы в лес пошел и на тебя наткнулся.

— Добрыня! — закричал он, кинулся ко мне, обнял. Значит, узнал все-таки.

— Снова душить меня вздумал? — улыбнулся я.

— Ты уж прости меня, Добрыня, — сказал он. — Не признал. Ведь мы с тобой уж сколько лет не виделись? Пять? Шесть?

— Семь уж летом будет. Не в обиде я на тебя. С кем не бывает.

— Вы чего это тут в снегу кутыряетесь? — Ведьма появилась на пороге. — В землянку идите, а то, не приведи Даждьбоже, застудитесь.

— Да я уже в землянку вашу заглянул, — нащупал я на лбу здоровенную шишку. — Чем это ты меня? — спросил у огнищанина.

— Ладошкой, — смутился Микула и на руку свою посмотрел.

— Хорошо, что кулаком бить не стал, — приложил я снежок к ушибу.

— Кулаком убил бы, — сказала Берисава. — Эх, — вздохнула она. — Его бы силе, да ума поболе.

— Да будет тебе, мать, — помог мне Микула на ноги подняться.

— Что будет-то? — Старуха зыркнула на мужа и вышла ко мне навстречу. — Ну, иди сюда. Я тебя поцелую.

— Здраве буде, Берисава, — нагнулся я над ней и подставил губы.

Ведьма прижалась ко мне сухими губами, за шею обняла.

— И тебе здоровья, Добрынюшка. Потом шишмень на лбу моем потрогала.

— В один миг этот хрыч тебя рогатым сделал. У-ух! — погрозила она своим маленьким кулачком мужу.

— Ласки прошу, Добрыня. Я ж не думал, что ты можешь наведаться, — все извинялся он. — Ты же в Киеве был… а тут кто-то в дверь вламывается, да нагло так… притаился я, да и вдарил… не знал же, что это ты…

— Будет тебе, Микула, — улыбнулся я огнищанину.

— Ну, пошли, что ли, в жилище наше. — Ведьма меня под ручку в землянку повела.

Постарели тесть с тещей за это время. Совсем ведьма высохла, одни глазищи торчат. А Микула хоть в силе еще, только взгляд у него другой стал. Тусклый какой-то. На висках седина изморозью, а борода совсем белая.

— А Любава-то где? — спросил я их, как только огнищанин дверь за собой притворил.

И вдруг посуровел взгляд у Микулы. Глаза он отвел. И понял я, что случилось что-то нехорошее.

— Что?! — спросил я у Берисавы.

— Ты присядь, — засуетилась она, стала меня на лавку усаживать. — К очагу поближе. А я сейчас похлебки тебе горяченькой… небось, с дороги-то озяб? — Котел она на огонь поставила.

— Что с женой? — не смог я тревоги скрыть.

Покачал огнищанин головой и сказал тихо:

— Нету здесь Любавы. Больше года минуло, как нет ее… — и замолчал да носом засопел.

Отвернулся он. Смутился. Кулаком глаза вытирать начал.

— Вот ведь подлые, — сказал, извиняясь, — думал, что все вытекли. Остались еще, оказывается.

Я понял, что умру сейчас. Сердце, которое все это время бешено колотилось в груди, вдруг остановилось. Душно стало в землянке, словно из нее в единый миг весь воздух вышел. Поплыло все перед глазами. Осознал я, что упаду сейчас… и жизнь моя кончится. В руку левую прострелило. Ломотой жуткой пальцы скрючило…

— Да ты погоди парня стращать, — сквозь невыносимую боль услышал я голос Берисавы. — На тебя глядючи, незнамо что подумать можно. Жива же дочка наша?.. Жива. Так чего же ты зазря глаза себе до мозоли натираешь?

Отпускать меня предчувствие страшное стало, словно я волшебное слово услышал. Жива Любавушка моя, а значит, и я помирать еще погожу. И отхлынула, отступила боль. Чуть легче стало, будто из сердца занозу вынули.

— Что с ней? — смог спросить.

Помялся огнищанин, закашлялся, бороду свою пятерней огладил и сказал на меня не глядя:

— Под вечер они нагрянули. Мы как раз ужинать сели, а тут и они. И как только вышли на подворье наше, ума не приложу?

— Кто они?

— А я почем знаю? — вздохнул он. — По виду не нашенские. Не менее сотни их было, а может, и поболе даже. Первой Пургу стрелами истыкали. Ты Пургу-то помнишь?

— Да, — кивнул я, — хорошая собака была.

— Она на них в лай, а они ее стрелами, — вздохнул тяжело Микула. — Потом и на нас накинулись. Я троих положил. Любава одного взваром ошпарила, Берисава еще одного рогачом приласкала. Но уж больно много их на нас навалилось. Меня обухом огрели, я в Навь и ушел. Очнулся, а вокруг пылает все. Подожгли они подворье. Я едва в дыму не задохнулся. Из дома горящего выбрался, на жену наткнулся. Копьем ее… а Любавы и вовсе нету…


стр.

Похожие книги