Днем, еще до обеда Кирилл заскочил на кухню. Забрал с подоконника предусмотрительно приготовленную поварихой Клавдией Петровной старую кастрюлю без одной ручки. Она была до краев полна приготовленных специально для волчонка обрезков мяса, жира, сухожилий и костей. И, как он обычно это делал, прихватив кастрюлю, Кирилл пошел к вольере кормить своего четвероногого подопечного.
Волчонок спал в углу на подстилке из соломы. Но едва Кирилл приблизился к клетке, он тут же открыл глаза – ясные, чистые, словно только что не он дрых в тени без задних лап. Спокойно встал, сладко потянулся, положив морду на вытянутые вперед лапы. В этот момент волчонок до удивления стал похож на обычную собаку – овчарку или лайку. Вид у волчонка, на взгляд Кирилла, сейчас был совсем-совсем домашний и очень безобидный.
Кирилл быстро огляделся. Вокруг не было ни души. В кучке свежего навоза, сварливо чирикая, копошилась стайка воробьев. Из-за открытых ворот в конюшню тянуло лошадиным потом. От скрытого густыми яблонями здания детдома доносились громкие голоса и звучала из магнитофона музыка: там готовились к вечерним танцам.
И тогда Кирилл решился.
Он быстро переложил мясо в миску. Потом повернул защелку и открыл дверцу. Помедлил еще мгновение. Наконец собрался с духом, толкнул дверцу и впервые за все это время вошел внутрь вольеры. Волчонок, за месяц сильно окрепший и подросший, казалось, не обратил никакого внимания на появившегося в его владениях мальчика. Он, как всегда, стоял, ожидая еды, в дальнем, крытом кровельным толем углу вольеры. Кирилл сделал пару осторожных шагов в сторону волчонка. Тот даже не зарычал. Только исподлобья смотрел на пришельца. Кирилл тихонько поставил миску на землю, носком ботинка пододвинул ее поближе к волчонку. Волчонок сделал шаг вперед и стал жадно пожирать мясо. Кирилл выждал еще минуту и, присев на корточки, осторожно протянул руку к толстому брюху волчонка.
Волчонок, не издав ни звука, резко мотнул головой.
Острые как бритва клыки распороли предплечье руки Кирилла раньше, чем он даже смог это осознать. Алая кровь мелкими бусинками выступила на нежно-розовом развале мышц и тут же уже неостановимым потоком забила из разорванных кровеносных сосудов. Волчонок стремглав метнулся в угол и застыл, не сводя взгляда с ошеломленного мальчика.
Шерсть у него на загривке встала дыбом, зубы были оскалены, глаза в полумраке вольеры горели холодным зеленым пламенем. Еще не чувствуя от шока боли в распоротой руке, Кирилл выскочил наружу. Каким-то образом он еще сумел закрыть дверь и накинуть защелку. И только после этого упал, потеряв сознание.
Кирилла нашел брат.
Филиппа погнало к вольере неосознанное, смутное ощущение ужасной беды. Увидев валяющегося на земле без сознания, обливающегося кровью брата, Филипп поднял отчаянный крик. И тем самым спас брату жизнь: ведь Кириллу достаточно было пролежать там еще с десяток минут – и он скончался бы от потери крови.
Окончательно пришел в себя Кирилл уже в санчасти детдома, уложенный в постель и под капельницей. Старенькая врачиха Наталья Алексеевна, проработавшая в детдоме почти три десятка лет и повидавшая здесь еще и не такое, умело, прямо возле вольеры остановила у него кровотечение, а потом под местным наркозом наложила на руку Кирилла более двадцати швов. Затем Кирилл получил противостолбнячный укол и впоследствии, естественно, заслуженную награду за неосторожность – три десятка уколов в живот, прививку против бешенства.
* * *
В этот же день, ближе к вечеру, по какому-то роковому стечению обстоятельств, в детдом приехал егерь Пахомыч. Узнав о случившемся и переговорив в медчасти с Кириллом, он прошел в кабинет к Николаю Сергеевичу и долго с ним там о чем-то беседовал. Вышел он из кабинета, держа в руке чехол, в котором тяжело покачивалась двустволка Николая Сергеевича – привезенный с войны трофейный "зауэр". С чехлом в руке Пахомыч, не обращая внимания на перепуганных и взбудораженных ребят, в одиночестве прошел на задний двор.
Спустя несколько минут один за другим прогремели два выстрела: Пахомыч безжалостно и хладнокровно пристрелил волчонка прямо в вольере. Впоследствии в детдоме ходил упорный слух, что Филипп каким-то образом все это увидел. Пахомыч сунул труп волчонка в старый мешок, взвалил на плечо и ушел за ворота.
