– Садись, – сказал он. – Сними шляпу.
Мануэль сел; без шляпы лицо его стало совсем другим. Косичка матадора, пришпиленная на макушке, чтобы она держалась под шляпой, нелепо торчала над бледным лицом.
– Ты плохо выглядишь, – сказал Ретана.
– Я только что из больницы, – сказал Мануэль.
– Я слышал, будто тебе отняли ногу.
– Нет, – сказал Мануэль. – Обошлось.
Ретана наклонился вперед и пододвинул Мануэлю стоявший на столе деревянный ящичек с сигаретами.
– Бери, – сказал он.
– Спасибо.
Мануэль закурил.
– А ты? – сказал он, протягивая Ретане зажженную спичку.
– Нет. – Ретана помахал рукой. – Не курю.
Ретана молча смотрел, как Мануэль курит.
– Почему ты не подыщешь себе какую-нибудь работу? – спросил Ретана.
– Я не хочу какую-нибудь, – сказал Мануэль. – Я матадор.
– Нет больше матадоров, – сказал Ретана.
– Я матадор, – сказал Мануэль.
– Да, сидя у меня в конторе.
Мануэль засмеялся.
Ретана молча смотрел на Мануэля.
– Я могу выпустить тебя вечером, если хочешь, – предложил Ретана.
– Когда? – спросил Мануэль.
– Завтра.
– Не люблю быть заменой, – сказал Мануэль. Именно так все они погибают. Именно так погиб Сальвадор. Он постучал костяшками пальцев по столу.
– Больше у меня ничего нет, – сказал Ретана.
– Почему бы тебе не выпустить меня днем на будущей неделе? – спросил Мануэль.
– Сбора не сделаешь, – ответил Ретана. – Публика требует только Литри, Рубито и Ля Торре. Эти хорошо работают.
– Публика придет смотреть меня, – с надеждой сказал Мануэль.
– Нет, не придет. Тебя уже давно забыли.
– Я могу хорошо работать, – сказал Мануэль.
– Предлагаю тебе выступить завтра вечером после клоунады, – повторил Ретана. – Будешь работать с Эрнандесом и можешь убить двух новильо.
– Чьи новильо? – спросил Мануэль.
– Не знаю. Что найдется в корале. Из тех, которых ветеринары не допустили к дневным боям.
– Не люблю быть заменой, – сказал Мануэль.
– Как хочешь, – сказал Ретана.
Он наклонился над бумагами. Разговор больше не интересовал его. Сочувствие, которое на минуту вызвал в нем Мануэль, напомнив о старых временах, уже исчезло. Он охотно заменит им Чавеса, потому что это обойдется дешево. Но и других можно иметь по дешевке. Все же он хотел бы помочь Мануэлю. Ну что ж, завтра он может выступить. Теперь его дело решать.
– А сколько ты мне заплатишь? – спросил Мануэль. Он все еще тешил себя мыслью, что откажется. Но он знал, что не может отказаться.
– Двести пятьдесят песет, – ответил Ретана. Он хотел дать пятьсот, но когда он разжал губы, они сказали двести пятьдесят.
– Виляльте ты платишь семь тысяч, – сказал Мануэль.
– Но ты не Виляльта, – ответил Ретана.
– Я знаю, – сказал Мануэль.
– Он делает сборы, Маноло, – объяснил Ретана.
– Конечно, – сказал Мануэль. Он встал. – Дай триста, Ретана.
– Хорошо, – согласился Ретана. Он достал из ящика стола листок бумаги.
– А можно мне пятьдесят получить сейчас? – спросил Мануэль.
– Пожалуйста, – сказал Ретана. Он вынул из бумажника кредитку в пятьдесят песет и, развернув ее, положил на стол.
Мануэль взял деньги и спрятал в карман.
– А куадрилья? – спросил он.
– Будут ребята, которые всегда работают у меня по вечерам. Они – ничего.
– А пикадоры?
– Пикадоры неважные, – признался Ретана.
– Мне нужен хоть один хороший пикадор, – сказал Мануэль.
– Найми его, – сказал Ретана. – Ступай и найми.
– Только не за те же деньги, – возразил Мануэль. – Не могу же я оплачивать пикадора из этих шестидесяти дуро.
Ретана ничего не ответил, только посмотрел через стол на Мануэля.
– Ты сам знаешь, что мне нужен хоть один хороший пикадор, – сказал Мануэль.
Ретана, не отвечая, смотрел на Мануэля, словно откуда-то очень издалека.
– Так не годится, – сказал Мануэль.
Ретана все еще разглядывал его, откинувшись на спинку стула, разглядывал откуда-то издалека.
– У нас есть свои пикадоры, – сказал он.
– Знаю, – сказал Мануэль, – знаю я твоих пикадоров.
Ретана не улыбнулся. Мануэль понял, что дело кончено.
– Я хочу только равных шансов, – негромко сказал Мануэль. – Когда я выйду на арену, нужно, чтобы я мог подступиться к быку. Для этого довольно одного хорошего пикадора.
Он обращался к человеку, который уже не слушал его.
