Существовала еще одна крайне любопытная сплетня про Викулова. Когда у него не хватало денег до получки и ему не на что было купить продукты, он брал удочки и шел на пруд ловить с пацанами карасей и ротанов, которыми и питался по вечерам. Музыкант никогда не знал, что такое «левые» деньги, и никто не слышал, чтобы он брал взятки.
Когда Гончаров с Белкиным приехали по вызову дежурного, Музыкант был уже на месте. Он сидел на корточках перед трупом и внимательно рассматривал землю, освещая ее фонариком. Рядом с лежащим телом бегал небольшой пудель, не решаясь подойти к Сереге. Поодаль участковый записывал в блокнот объяснения какой-то дамочки неряшливо-пьяного вида.
– Здорово, Музыкант. – Белкин и Гончаров по очереди поздоровались.
– Привет, убойщики. С очередным вас «глухарьком».
– Спасибо. Выкладывай, что тут.
– Вон ту курицу видите? – Серега кивнул на женщину, с которой толковал участковый.
– Ну.
– Минут сорок назад она тут болталась. Навстречу женщина с пуделем. Эта решила пуделя подразнить. Пьяная, что возьмешь? Собака давай лаять на весь двор. Вдруг хлопок откуда-то сверху, выстрел. Затем второй. Первым этой пьянице капюшон на куртке пробило, а вторым… Во, женщине прямо в шею.
Вовчик присвистнул, затем поднял голову. Огромный дом-корабль отсвечивал окнами квартир еще не уснувших жильцов. Время – полночь.
– Установлена? – Он кивнул на лежащую женщину.
– Да. – Музыкант достал из кармана паспорт и протянул Белкину – Из того дома.
Вовчик открыл документ. Тридцать лет. Десятилетний сын. Мужа нет.
– Родственники в курсе?
– Откуда? Эта дура только сейчас нас вызвала.
Музыкант поднялся.
– Не видно ни хрена, темно. Хотел первую пулю найти. Вторая, наверное, в шее.
Он окинул взглядом огромный дом и прошипел:
– Ну, сука…
Белкин сунул паспорт в карман.
– Стреляли на лай собаки, не целясь, наверняка по-пьяни.
– Да уж, явно не заказное убийство, – согласился Паша, – Надо дом на уши ставить.
– Поставим, – зло отозвался Музыкант.
Подошел участковый.
– Серега, куда эту красавицу? Я закончил.
– Пусть в машине посидит в отделе поговорим поподробнее. Кстати, это твой дом?
Участковый кивнул.
– Кто там ствол иметь может?
– За всеми не уследишь, – начал оправдываться участковый. – Но один адрес знаю. В третьей парадной комитетчик живет. У него ствол на постоянном ношении.
– Жалобы были на него? Пьянство, дебош?
– Вроде нет.
– Ладно, проверим. Стреляли с последних этажей.
Подъехал ответственный от районного милицейского руководства. Ему еще раз рассказали ситуацию. Прокуратура, медицина и эксперты задерживались, что неудивительно. Ночью одна дежурная бригада на город.
– Дом сейчас пойдем шерстить? – спросил Музыкант у Белкина.
– Дождемся утра. Сейчас только панику поднимем. Если этот стрелок узнает, что кого-то завалил, ляжет на дно или свинтит. А так вычислим. Гончар, оставайся, ты все равно до утра, дождись прокуратуру, мы с Серегой в адрес сходим, может, родственники что знают. Я потом домой.
– Лады.
Белкин с Музыкантом двинулись в направлении черневшего невдалеке дома.
– Глупая смерть, – закуривая, негромко произнес Музыкант. – Обидней всего вот так.
Идешь, гуляешь, и на тебе. Молодая баба, жалко.
– Всех жалко. И любая смерть глупа. Вон когда бандитов убитых оформляешь, думаешь, туда ему и дорога, мудаку. А потом на родственников посмотришь, послушаешь их – и тоже вроде жалко. Тоже ведь человек, со своей пустой и не правильной жизнью…
Нет, некоторых все же не жалко. Попадаются экземплярчики. Дай закурить.
– Ты же футболист.
– Плевать. Приспичило.
Музыкант достал сигарету и щелкнул зажигалкой.
– Пришли. Вон тот подъезд. Так, пятый этаж. Пошли пешком.
Дверь в квартиру была не закрыта. Белкин бросил недокуренную сигарету и прислушался.
– Бабушка, ну где же мама? Нам завтра в восемь вставать, везти Симбу на прививку.
– Ложись, Сашенька. Мама, наверное, болтает с кем-нибудь, с тетей Наташей, может…
Ложись с Богом, проснешься – мама уже вернется.
Белкин кивнул Музыканту:
– Пошли.
Они миновали небольшой коридор и остановились на пороге комнаты. Мальчик испугался, увидев двух незнакомых мужчин.
– Здрасьте…
