– Кто?
– Откуда мне знать? Сегодня в пять познакомлюсь. Это звонил Уткин Олег, фраерок мелкий с моей бывшей территории. Так, ничего особенного, сам никуда не вписывался, но знал много. Приторговывал наркотой, в застойные времена фарцевал. Ему сейчас тридцатник где-то, в последний раз я встретил его года два назад, на улице, случайно.
Понятия не имею, что он сейчас из себя представляет. Но до уровня Мотылевского вряд ли дорос. Здесь, видишь ли, встречаться не хотят…
– Ну, иногда действительно полезнее встретиться на стороне. Не все любят казенные стены.
– Да я в гнездо осиное залезу ради крупицы полезной информации. А тут, чувствую, старую песню заведут – мы в долгу не останемся, вы постарайтесь, вы уж как-нибудь, а сами мы и рады бы помочь, да ничего не знаем. Кроме того, скажут, что Мотылевский был прекрасным другом, мужем, автори… не, этого не скажут. Слово «авторитет» в нынешнее время имеет единственное значение.
Так что пускай сами приезжают. Посмотрят на наши стены, может, денег на ремонт дадут. Тот, что с Черномырдиным по телефону прямому болтает, обещал, да не дал. А я его специально тогда к нам вытащил.
Белкин откинулся на стуле и сложил ладони на затылке.
Убийство Мотылевского представляло собой типичную вариацию на тему бандитскокоммерческих разборок и имело очень туманные перспективы раскрытия. Как и все аналогичные убийства. Поэтому выхватывать сабли из ножен и с криком «Да-а-а-а-ешь!!!»
Мчаться к заветной цели как-то не хотелось. «Все, что нужно, мы, конечно, сделаем, но не спеша, не торопясь, без особенного внутреннего настроения. Сцапаем то, что само приплывет в руки. А не. приплывет – что же, не смогли, мы не всесильны».
Мотылевский действительно занимал высокую ступень на питерской бандитскоиерархической лестнице. Его возраст приближался к сорока, он считался патриархом, «стариком». Фамилия его была если не нарицательной, то не менее известной, чем фамилии Малышева и Кумарина.
По словам подъехавших на место РУОПовцев, Мотылевский, в отличие от многих авторитетов, не очень старался прикрываться коммерческой деятельностью и принимал непосредственное участие во всяческих разборках и наездах. По слухам, скатавшись в прошлом году в Швецию поохотиться на уток, он вместо утки подстрелил бывшего соотечественника, что-то там не поделившего с фирмой, которую прикрывала группировка дяди Славы. Но слухи к делу не пришьешь, поэтому шведские власти только развели руками, объясняя, что слово «глухарь» интернациональное, «глухари» водятся и в России, и в Швеции, так же как и утки.
Официально Мотылевский являлся директором какого-то АОЗТ. АОЗТ это нигде не проявлялось и нигде не рекламировалось, потому что даже сам шеф, наверное, до конца не представлял, чем занимается его предприятие. Но чуть что – я директор, я не бандит.
О похождениях Мотылевского на отчизне РУОПовцы не распространялись, возможно, из-за того, что не хотели раскрывать профессиональные секреты, а возможно, потому, что попросту ничего не знали.
До позавчерашнего дня Вовчик знал о Мотылевском лишь чуть больше обыкновенного гражданского человека, черпающего сведения из средств массовой информации и трамвайных сплетен. Район, обслуживаемый убойным отделом, где трудился Белкин, данным авторитетом не контролировался, поэтому перекинуться словечком о возможных причинах убийства было не с кем. Местных же бандитов убийство интересовало только с той позиции, что завтра с любым из них могла приключиться подобная история.
Мотылевский был найден застреленным в одной из своих многочисленных конспиративных квартир, разбросанных по всему городу. Прописку же имел в какой-то коммуналке, где, разумеется, никогда не появлялся.
Жил покойный, как и подобает людям его положения, где считал нужным, вернее – необходимым, поэтому и держал большое количество «хат», а отнюдь не из-за того, что любил пустить пыль в глаза, показывая свою состоятельность. Вынужденная мера предосторожности. При заморочках никогда не помешает иметь пару глаз за спиной и несколько подземных нор-убежищ.
Обнаружил его сосед по площадке, отреагировав на незапертую дверь квартиры напротив. Авторитет лежал на пороге, ногами к выходу, застреленный тремя выстрелами в спину. Плюс контрольная пуля в затылок.
