Нет, сад не подарок для ее вечно отсутствующего партнера. Более того, Клер была уверена: Вильгельм пришел бы в ярость, узнав, что она самостоятельно затеяла такой проект. К ее счастью, Рот уже давно не интересовался ни ее мыслями, ни ее чувствами, ни ее делами. Он был вполне доволен тем, что она занимается всякого рода благотворительностью, в то время как для него значение имела только его работа в Агентстве безопасности. Отчасти Клер была этому рада, она таким образом получала уединение и определенную свободу.
Спикерфон воспроизвел легкий вздох Мартины:
— Фрау Рот… простите, если я перешла границы дозволенного.
— Ни в коей мере, — откликнулась Клер. И в этот момент раздался стук в дверь, который спас ее от необходимости на ходу сочинять спасительную ложь о мотивах, побудивших ее заняться обустройством сада, или оправдывать отчужденность в отношениях с кровной парой. — Огромное спасибо, Мартина, за вашу работу. Если до реализации проекта у вас возникнут дополнительные вопросы, я буду рада на них ответить.
— Конечно, фрау Рот. Спокойной ночи.
Клер нажала кнопку завершения разговора и покинула библиотеку, плотно закрыв дверь. Ей хотелось сохранить свой проект в тайне и не давать повода преданным псам Вильгельма задавать лишние вопросы. Но, только взглянув на агента, в чьи обязанности входило обеспечение ее личной безопасности и безопасности дома; Клер поняла, что ее тайный проект интересует его меньше всего. Агент выглядел весьма обеспокоенным заметно нервничал. В таком состоянии охрану Клер никогда раньше не видела.
— В чем дело?
— Следуйте за мной, фрау Рот.
— Куда и зачем? — Клер поняла, что случилось нечто действительно серьезное, в противном случае у хорошо обученного и вооруженного агента не было бы повода так нервничать.
— Переговорное устройство, прикрепленное к его бронежилету, начало потрескивать, выбрасывая в эфир обрывки тревожных переговоров охранников.
— Приказ срочно покинуть дом. Следуйте за мной!
— Покинуть? Но почему? Что происходит?
— Простите, боюсь, для объяснений нет времени. — И вновь из переговорного устройства раздались, перемежаясь треском, поспешные команды охранников. — Машина для эвакуации готова. Пожалуйста, спускайтесь вниз.
Он протянул к ней руку, но Клер отступила:
— Я не понимаю, почему должна покидать дом. Я требую объяснений.
— В Темной Гавани в Гамбурге сложилась определенная ситуация…
— Ситуация?
Агент не стал ничего конкретизировать, а просто продолжил:
— Меры предосторожности требуют, чтобы мы срочно покинули этот дом и переехали в Мекленбург. Там безопасно.
— Подождите минуту… я не понимаю, о чем вы говорите. Что произошло в Гамбурге? И почему я должна переезжать в безопасное место? Что все это значим?
Агент бросил в ее сторону нетерпеливый взгляд и ответил на вызов в переговорное устройство:
— Да, я рядом с ней. Машину к центральному входу. Отправляемся немедленно. Мы спускаемся.
Агент сделал новую попытку поймать Клер за руку но она снова увернулась и, теряя терпение, возвысила голос:
— Черт возьми, я требую объяснений! Скажите мне, что происходит? И где Вильгельм? Немедленно соедините меня с ним. Я хочу поговорить с ним прежде, чем вы увезете меня из моего дома в неизвестном направлении и без каких-либо объяснений.
— Директор Рот покинул Германию в июле, — сообщил агент — выучка обязывала сделать вид, будто он не заметил удивления на ее лице, вызванное тем фактом, что простой охранник владеет большей информацией о ее кровной паре, чем она сама, — и кашлянул. — Мы пытаемся связаться с директором и доложить о нападении…
— Нападении… — эхом повторила Клер и похолодела. — Господи. Нападение на Темную Гавань в Гамбурге? Кто-нибудь пострадал?
Агент посмотрел на нее долгим взглядом, с шипением чертыхнулся и коротко доложил:
— Менее часа назад Темная Гавань в Гамбурге подверглась нападению. Об этом нам по телефону сообщил агент, которому удалось спастись. Он единственный, кто остался в живых. — На последней фразе агент сделал особый акцент. — Темная Гавань полностью уничтожена. Все находившиеся в доме погибли.
— О господи, — прошептала Клер, от вдруг накатившей слабости она прислонилась спиной к двери библиотеки. — Не понимаю… Кто мог совершить такое?
