Полководцы, XVII в. - страница 62
По подсчетам военных историков, у воеводы Дмитрия Пожарского в передовых отрядах было примерно тысяча сто всадников, наряд с пушкарями (численность неизвестна), около тысячи стрельцов полторы тысячи казаков, до трех тысяч дворян и «детей боярских» и пеших ополченцев — всего не более десяти тысяч человек. В то время как у гетмана Ходкевича, который 21 августа подошел к Поклонной горе, было не менее двенадцати тысяч солдат, да в польском гарнизоне Кремля и Китай-города еще оставалось не менее трех тысяч. Превосходство интервентов было, таким образом, почти двойное. Сократить его могли казаки князя Трубецкого (примерно две с половиной тысячи человек), но как они поведут себя и успеют ли подоспеть новые отряды земского ополчения — было неясно. Бой предстоял для ополчения очень трудный, недаром Будила прислал в русский лагерь высокомерную грамоту со словами: «Лучше ты, Пожарский, отпусти к сохам своих людей!»
Но русские ратники поклялись «стояти под Москвою и страдати всем и битись до смерти». Свою воинскую клятву ополченцы князя Дмитрия Пожарского и «гражданина» Кузьмы Минина выполнили.
Опытный воевода верно определил главное направление удара гетмана Ходкевича: со стороны Смоленской дороги, к Чертольским (Кропоткинским) и Арбатским воротам. Форсировать Москву-реку перед Арбатскими воротами полякам было неудобно, поэтому воевода решил, что они сделают это где-то в районе Лужников, чтобы по ровному месту, мимо Новодевичьего монастыря, прикрывшись от фланговых ударов излучиной реки, двинуться прямо на Чертолье. Свою отборную конницу Дмитрий Пожарский заблаговременно выдвинул к Новодевичьему монастырю, пехота заняла укрепления. Воеводе удалось уговорить упрямого князя Трубецкого придвинуться к Крымскому мосту, чтобы не пропустить по нему поляков в Замоскворечье. Не очень-то надеясь на казаков, воевода послал туда пять сотен ополченцев.
Казалось, все предусмотрено. Оставалось одно — стоять крепко…
Сражение началось рано утром 22 августа 1612 года. Конница гетмана Ходкевича быстро переправилась через реку возле Новодевичьего монастыря и атаковала конницу Дмитрия Пожарского на Девичьем поле. Дворяне и «дети боярские» не выдержали натиска тяжелых гусарских хоругвей, вооруженных длинными копьями, и после семичасовой упорной сечи начали отступать к Чертольским воротам.
Но польские полковники и ротмистры рано торжествовали победу. Из-за острожков их встретили «огненным боем» русские пехотинцы и пушкари. Смешались и отхлынули гусарские хоругви. На смену им выступила вперед наемная немецкая пехота (у гетмана Ходкевича пехотинцев было не менее полутора тысяч!). Авраамий Палицын писал об этом этапе сражения: «И сперва литовские конные роты русских людей потеснили, потом же многими пешими людьми приходили на станы приступом».
Воевода Дмитрий Пожарский усилил своих пешцев спешенными дворянами и «детьми боярскими». Упорные схватки разгорались на валах Земляного города.
Польские солдаты из Кремля и Китай-города пытались помочь гибнущим на валах пехотинцам, устроили вылазку в тыл оборонявшимся, но были отбиты. Вылазка не удалась.
Позорную роль сыграл в тот страшный день князь Трубецкой. Пока сражались ополченцы Дмитрия Пожарского, он в бездействии стоял у Крымского моста. И не просто стоял, но и удерживал на месте не только своих казаков, но и пять сотен всадников, присланных Пожарским!
Первыми не выдержали пятьсот дворянских всадников. Вопреки приказам князя они переправились через Москву-реку и ударили во фланг полякам. Увлеченные, их атакующим порывом, перешли реку и четыре сотни казаков. Неожиданный удар тысячного отряда свежей конницы ошеломил интервентов, они начали отступать. И отступали до самой Поклонной горы, где гетман Ходкевич остановил, наконец, свое потрепанное воинство.
23 августа гетман Ходкевич перевел свое войско в Донской монастырь, намереваясь прорваться к Кремлю через Замоскворечье. Здесь у русских не было сильных укрепленных позиций, стены Деревянного города уже сгорели до основания. Теперь настал черед князя Трубецкого: вся армия гетмана Ходкевича была против него. Но Дмитрий Пожарский срочно направил туда подкрепления. Как ни велико было негодование предательским бездействием князя во вчерашнем бою, все таки сражались они с общим врагом…
