28 февраля в Выборге стольник Семен Головин и дьяк Сыдавной Васильев подписали, наконец, договор со шведским королем. Шведы соглашались послать в Россию «за наем» две тысячи конных «збруйных» и три тысячи «добрых пешцев оружников», «да сверх тех наемных пяти тысяч человек сколько возможно король Карл пустит». Шведские военачальники обязывались быть у Скопина-Шуйского «в послушанье и в совете, а самовольством ничего не делати». Таким образом, формально шведское войско поступало под прямое командование русского военачальника.
Однако в «договорной записи» содержались пункты, которые в известной степени нарушали принцип единоначалия объединенной русско-шведской рати и в дальнейшем послужили причиной серьезных осложнений. Шведы сохранили за собой право свободно уходить в случае нарушений условий «наема», и Скопин-Шуйский вынужден был подтвердить обязательство «насильством их в государя нашего земле не задерживать никоторыми делы». Ежемесячный «наем» шведам был установлен в сто тысяч рублей, сумма по тем временам огромная и, учитывая тяжелое финансовое положение царя Василия Шуйского, мало реальная. Так что у шведов всегда оставался повод для прекращения военных действий, тем более что срок пребывания их в России не был точно определен.
В исторической литературе по-разному оценивался русско-шведский договор 1609 года о совместных действиях против интервентов. Историки прежде всего обращали внимание на тяжелые территориальные потери, которые понесла Россия: она обязалась передать шведскому королю за помощь город Корелу с уездом. Обращалось внимание и на то, что в конечном итоге война с «цариком» и его иноземными хозяевами была выиграна преимущественно действиями русских воинов, да и союзниками шведские наемники оказались ненадежными. Все это справедливо. Шведское войско, вступившее в начале марта 1609 года в пределы России, насчитывало, судя по дневнику гетмана Сапеги, пятнадцать тысяч человек. (По «отписке» Михаила Скопина-Шуйского, к маю иноземных наемников было пятнадцать тысяч шестьсот сорок три человека.) У самого же Скопина-Шуйского было тогда не более пяти тысяч человек. Но уже в середине лета 1609 года под Калязином численность шведов и других наемников составляла только тысячу человек (затем три-четыре тысячи), в то время как русское войско увеличилось до двадцати тысяч. Таким образом, соотношение сил коренным образом изменилось. Решительное наступление на Москву зимой 1609/10 года проводилось в основном русскими силами.
Вопрос о том, войско Михаила Скопина-Шуйского или наемники-иноземцы сыграли решающую роль в событиях того времени, дебатировался уже спустя несколько лет после «Смутного времени», в 1616 году, во время переговоров о судьбе Корелы. Шведские дипломаты всячески превозносили свои заслуги в борьбе против поляков и тушинцев. Русские же послы возражали, что было «больше в то время с князем Михаилом Васильевичем русских людей, и промысел (план войны) был весь князя Михаила». Глава русских на переговорах, князь Данила Мезецкий, говорил, что «было князю Михаилу с кем города очищать и с польскими людьми биться: были стряпчие, стольники и дворяне из городов, новгородцы, смолняне, дорогобужцы, вязьмичи, и иных городов дворяне»!
Кроме того, следует учитывать, что собственно шведов в прибывшем войске оказалось сравнительно немного, основную часть его составляли наемники из разных стран Европы: французы, немцы, шотландцы. Командовать таким разношерстным воинством было очень трудно, наемники больше думали о наживе, чем о сражениях, хотя во главе войска стояли опытные полководцы: выходец из Франции Яков Понтус Делагарди, Эверт Горн, Христиер Зомме и другие.
Особенно интересна личность Якова Делагарди, молодого (ему было тогда двадцать семь лет), способного полководца. По характеристике шведского историка Видекинда это был человек дальновидный и неутомимый в деле, требовательный к дисциплине. Судя по всему, его отношения с Михаилом Скопиным-Шуйским, почти сверстником и личностью тоже незаурядной, были вполне дружественными. Но, во-первых, сам Делагарди не всегда мог справиться со своим разношерстным и строптивым воинством и, во-вторых (что, пожалуй, является главным), инструкции шведского короля шли вразрез с требованиями воеводы о решительном и быстром наступлении на Москву. Делагарди, наоборот, действовал неторопливо, стараясь затянуть пребывание своего войска в Новгородской земле. Немалую роль играли и финансовые соображения. Чем дольше продолжится война, тем больше должен стать «наем», ложившийся непосильным грузом на государственную казну.
