– А разве я говорю, что времена добрые, сквайр? – сказал его слуга, и его длинное лицо осветилось хитрой улыбкой. – Они плохие, жестокие времена, причем, для всех. И я не отрицаю, что они плохи для арендаторов, но если они плохи для арендаторов, то они плохи и для хозяина. В конце концов, этот груз ложится на его плечи. Если люди знают, что могут получить землю, которая стоит двадцать, по пять шиллингов за акр, то не в человеческой натуре платить двадцать, и если они обнаружат, что хозяин идет у них на поводу, они будут еще сильнее наглеть.
Почему, благослови вас Господь, сэр, когда к вам приходит арендатор и говорит, что, мол, ему очень жаль, но он не может заплатить аренду, в девяти случаях из десяти обнаружится, что банку он заплатил, торговцам заплатил, доктору заплатил, всем заплатил, и лишь в последнюю очередь он думает об арендной плате. Мол, пусть хозяин земли пострадает, так как у него на это, мол, нет денег. Но, благослови нас Господи, будь эти сто фунтов просрочены в банке, как из него бы тотчас вытрясли все кишки, и он это отлично знает. Что касается этого наглеца, Джантера, то когда он пытается уверить меня, что он де не может платить пятнадцать шиллингов за акр за ферму у рва, это чушь, скажу я вам. Эх, жаль, что у меня самого нет денег, чтобы взять ее по этой цене.
– Ну что ж, Джордж, – сказал сквайр, – похоже, мне ничего другого не остается как занять денег и оставить эту ферму себе. Пусть этот Джантер даже не рассчитывает получить ее по пять шиллингов за акр!
– Да, сэр, это лучший выход. Времена тяжелые, мне точно не заработать на проценты и арендную плату. К тому же, сквайр, стоит вам дать слабину в отношении этой фермы, как все другие тотчас прибегут к вам с тем же требованием. Нет, я не хочу ничего плохого сказать про ваших арендаторов, но когда речь идет о деньгах, то доверять нельзя никому.
– Что ж, – сказал сквайр, – возможно, ты прав, но, может, и нет. Но прав ты или нет, ты всегда рассуждаешь, как царь Соломон во цвете его мудрости. А теперь поезжай, отвези письмо и принеси мне ответ, как только вернешься. И смотри, не бездельничай и не болтай с первым встречным в Бойсингеме, потому что я жду ответ.
– Значит, он хочет занять деньги, если сможет, – сказала Ида про себя. Сидя у открытого окна, она расчесывала волосы и слушала этот разговор. – Джордж умеет сделать больше за пять минут, чем я за всю неделю, и я знаю, что он терпеть не может Джантера. Думаю, Джантер бросил ферму из-за его ссоры с Джорджем. Что ж, попытка не пытка.
Тем временем Джордж сел в свою повозку и покатил по дороге в Бойсингем, подгоняя свою толстую кобылу, как будто хотел быть там через двадцать минут. Но как только крики сквайра стихли за его спиной, а ворота замка скрылись за поворотом, он намеренно свернул на боковую дорогу и трусцой ехал еще милю или больше к ферме, где долго спорил с ее хозяином по поводу того, покрывать дополнительно соломой стога или нет. Оттуда он неспешно добрался до своего небольшого домика, где позавтракал, заметив жене, что, по его мнению, с письмом сквайра можно не спешить, так как не в привычках адвокатов приходить в контору в восемь утра.
Позавтракав, философ-Джордж сел в повозку – толстая кобыла была привязана снаружи – и не спеша покатил в живописный старый город, расположенный у въезда в долину. На главной улице ему то и дело встречались старые знакомые, и с каждым он считал своим долгом остановиться и поговорить, а с двумя он даже пропустил по скромной полупинте пива. В конце концов, закончив свои «труды», он подъехал к конторе мистера Квеста, которая, как было известно всему Бойсингему, расположена прямо напротив церкви. В этой церкви мистер Квест был одним из старост. Не далее как два года назад она была восстановлена во всей своей красе, главным образом, благодаря его стараниям и щедрым пожертвованиям. Подъехав к небольшой скромной двери весьма неприметного здания, Джордж сошел с повозки и постучал. На его стук клерк открыл дверь и в ответ на его вопросы сообщил, что, если он не ошибается, мистер Квест только что пришел в контору.
