На мгновение его взгляд за стеклами массивных очков стал таким же серьезным, как ее собственный.
— Без шуток. Не сказать, что мой дружелюбный идиотизм совсем уж напускной, вовсе нет. Но это непременная составляющая моего успеха. Я честен, аккуратен и темен, как следующий победитель скакового дерби. И я сделаю для вас все, что в моих силах. Но сначала вы должны рассказать, в чем, собственно, дело.
Он вытащил из кармана письмо и быстро пробежал его глазами.
— Пропал ваш дядюшка, не так ли? И вы обеспокоены его исчезновением, я прав?
Мисс Блаунт кивнула.
— Знаю, звучит странно… Мой дядя — взрослый человек и вполне способен о себе позаботиться, но в доме творится не пойми что, и меня не покидают дурные предчувствия. Я так перепугалась, что заставила Маркуса дать мне ваш адрес. Понимаете, мне нужен человек, который еще не успел испортить отношения с моей семьей, но при этом не питал бы излишних восторгов по отношению к Кембриджу и моей двоюродной бабке.
Кэмпион сел в кресло напротив.
— Начнем с вашей семьи, — сказал он. — Они ведь ваши дальние родственники, не так ли?
Она наклонилась вперед и чуть прищурила карие глаза, всей душой желая как можно доходчивей рассказать о своем деле.
— Вы, конечно, сразу всех не запомните, но общее представление о нашем семействе должны составить. Первым делом расскажу о моей двоюродной бабушке, Каролине Фарадей. Описать ее очень трудно, но пятьдесят лет тому назад она блистала в обществе и была женой доктора Фарадея, возглавлявшего тогда колледж Святого Игнатия. В прошлом году ей исполнилось восемьдесят четыре, и она по-прежнему полна жизни — в отличие от остальных обитателей поместья, — и безраздельно властвует в доме, как королева Елизавета и Папа Римский, вместе взятые. Слово миссис Каролины — закон.
Еще есть дядя Уильям, ее сын, — продолжала Джойс. — Ему шестьдесят с небольшим, много лет назад он вложил все свое состояние в какую-то аферу и прогорел. Пришлось вернуться в родные пенаты, под мамино крыло. Миссис Каролина обращается с ним как с нерадивым семнадцатилетним подростком, и ему это порядком надоело.
Дальше — тетя Джулия, его сестра, дочь миссис Фарадей. Замужем никогда не была, всю жизнь прожила в поместье и никуда толком не выезжала. Ну, вы знаете таких женщин.
Мистер Кэмпион принялся что-то чиркать на обратной стороне извлеченного из кармана конверта.
— Ей под пятьдесят, как я понимаю? — уточнил он.
Девушка задумалась.
— Трудно сказать наверняка. Она… в общем, такая типичная старая дева.
Мистер Кэмпион благожелательно взглянул на гостью.
— И наверняка с тяжелым характером?
Джойс кивнула.
— Немножко. Еще есть тетя Китти, младшая сестра тети Джулии. Она была замужем, но муж погиб и оставил ее без денег. Через нее-то я и попала в семью. Моя мама приходилась ей золовкой. Родители рано умерли, и тетя Китти взяла меня к себе. Когда с ее мужем случилась беда, я нашла работу, но миссис Каролина сама послала за мной, и с тех пор — уже года полтора — я работаю в доме компаньонкой или вроде того… Оплачиваю счета, ухаживаю за цветами, читаю вслух и все такое. Иногда играю с дядей Уильямом в шахматы.
— Словом, весело проводите время, — пробормотал мистер Кэмпион.
Она засмеялась.
— Я не жалуюсь.
— Погодите, а дядя Эндрю здесь при чем? У него фамилия Сили.
— Я как раз хотела рассказать. Понимаете, он мне не родной дядя. Он — сын младшего брата миссис Каролины. Эндрю потерял все деньги в той же афере, что и Уильям, и примерно в то же время переехал в поместье. Это случилось лет двадцать назад.
— Двадцать лет! — поразился мистер Кэмпион. — И что же, они все это время бездельничали? Простите, но я очень удивлен.
Джойс помедлила.
— С работой у них как-то не складывалось… И мой двоюродный дед, по всей видимости, это понимал: потому-то и оставил все жене, а не детям, хотя у той и так было приличное состояние. Я должна еще кое-что объяснить, пока не перешла к главному: миссис Каролина действительно всем заправляет. Уклад жизни в особняке не менялся с тех пор, как она в нем поселилась — году в 1870-м. Там все работает как часы. Никто не опаздывает к обеду, режим строжайший. По воскресеньям все едут в церковь — большинство в «Даймлере» 1917 года, но кто-то один едет с миссис Фарадей в «Виктории», если на дворе лето, или в «Брогаме», если зима. Старику Кристмасу, кучеру, примерно столько же лет, сколько ей самой. Разумеется, их знает вся округа, поэтому движение приостанавливают, и они не испытывают никаких неудобств.
