— Да, вот так-то. Это и есть объяснение вашего чуда, — с некоторым сожалением произнес мистер Кэмпион.
Гость ничего не понял.
— Хотите сказать, стена была с подвохом? — неуверенно предположил он. — Осмелюсь доложить, вам виднее, сэр, только я хорошо знал ту улицу и сразу бы заметил, что стена не такая.
— Нет-нет, не стена с подвохом, — возразил мистер Кэмпион. — Человек с подвохом.
— Человек, сэр?
— Да. Поясню. Представьте, что к вам по улице шагает не солидный джентльмен зрелого возраста, а большой сильный парень в спортивных бриджах и майке. Если бы вы перед тем прочли афишу — мол, мистер Том Барнабас, чемпион мира по прыжкам, дает представление; и если бы он у вас на глазах внезапно поднял длинную руку, ухватился за верхушку стены высотой шесть футов десять дюймов и перенес бы себя через нее с такой быстротой и ловкостью, с какой пес заглатывает рыбину, сочли бы вы увиденное чудом? Нет. Вы сочли бы это отличным трюком.
Мистер Ливингстон несколько минут переваривал.
— А мистер Барнабас был чемпионом по прыжкам, сэр? Я не знал.
— Нет, не был. Потому-то фокус и удался так здорово. Я точно не знаю, так ли все произошло, однако мистер Барнабас умел восходить по лестнице на руках и наверняка обладал еще парочкой подобных достоинств. А еще он ценил театр и, думаю, был не чужд юмора.
— А как же змеи… — возразил мистер Ливингстон, помимо воли воодушевляясь. — В саду за стеной жили змеи!
— Подозреваю, змей он любил, — ответил мистер Кэмпион. — И весьма хорошо изучил этих необычных созданий.
— Ого! — прокомментировал мистер Ливингстон и затих.
Довольно долго он сидел молча, потом с легкой завистью посмотрел на собеседника.
— Вы разгадали. Теперь-то припоминаю: я краем глаза заметил, как он мелькнул в воздухе, будто по какой-то спирали вверх взлетел. Но пока я соображал, его и след простыл. И все же, — добавил гость, неохотно отпуская свое чудо, — если мистер Барнабас исчез намеренно, почему не взял ничего с собой? Все ведь бросил. Даже деньги в банке.
— Думаю, — неторопливо ответил мистер Кэмпион, — с собой в четвертое измерение он прихватил лишь одну вещь, причем отослал ее туда загодя.
Стало ясно, что дальше развивать эту тему хозяин не намерен, а мистер Ливингстон не настаивал. Его опечалило разъяснение чуда, он был подавлен.
Однако постепенно его мысли переключились с прошлого на настоящее.
— Пойду я. Уже поздно. Большое спасибо за информацию, сэр. Многое стало понятно. Я рад, что вы мне рассказали, правда рад. Не могли бы вы прояснить еще кое-что? Нынче суд остановили из-за нового убийства, совершенного точно так же, как первое, и возможно, тем же человеком. Что теперь? Будут ли искать убийцу? Или позволят репортерам объявить это самоубийством из раскаяния да так и оставят?
— Друг мой, я не знаю, — устало сказал Кэмпион, голос его тревожно зазвенел. — Если бы знал…
После ухода гостя Альберт упал в кресло, угрюмо глядя в пол. На сердце лежала непривычная тяжесть. Он не сообщил Майку еще один непреложный факт, который полиция до сих пор скрывала от прессы: сегодня в восемь часов утра мистер Ричи Барнабас, оплатив счет за квартиру и разделив по справедливости свои вещи между домовладелицей и ее супругом, отбыл якобы в ежегодный отпуск — и исчез. Столь же бесследно и ненавязчиво, как его брат двадцать лет назад.
Был сентябрь. Легкий ветерок, предвестник мистраля, все чаще развеивал жар затянувшегося лета. Мистер Кэмпион с Майком стояли на длинной бетонной платформе авиньонского железнодорожного вокзала в ожидании поезда из Парижа.
На землю только-только сошли сумерки, за городскими стенами платаны на фоне неба напоминали высокие шатры, а здесь на булыжной мостовой толкались-соперничали маленькие кафе, — лишь по выкрашенным в разные цвета стульям можно было понять, где чьи владения.
Оба приятеля выглядели здоровыми и чрезвычайно довольными. В особенности Майк — он прямо ликовал, то и дело поглядывая на часы.
— Я по-прежнему считаю, что лучше поехать в Париж, — бросил он. — Не пойму, почему ты так настойчиво хочешь остаться. Я тебе, конечно, очень благодарен. Сам бы я телеграмму ни за что не послал. Надеюсь, все будет хорошо — это не самый веселый город.
