– Ужинала?
– Ужинала… – Танка хотела сказать «у подруги», вспомнила девятую заповедь, ответила: – у Марка. Он в кафе пригласил, там хорошо так было, хлеб сухой, совсем без плесени, мясо. Крысы только бегали, одна такая большая была, ее официанты Муськой звали…
Чтобы больше не злить отца, Танка ушла в свой закуток, отдернула занавески, достала учебник математики, хороший учебник, в нем нехватало всего половины страниц, и кусок обложки был оторван. Этот учебник нравился Танке, еще когда она не умела читать…
Правило сложения… От перестановки слагаемых сумма не изменяется…
Танка повторила про себя правило. Это правило нужно было знать, как молитву, как мантру – среди молодежи ходило поверье, что это правило из древней книги – не просто правило, а заклинание, которое помогает от тяжелых болезней…
– Полно учить-то, – отец легонько хлопнул по учебнику Танки, – не до того сегодня…
– Не до того? – Танка опешила. – А поступать как же?
– А никак. Уж что не сегодня, так это точно.
– А что такое?
– А то… если все правильно, завтра, говорят, боги придут…
Боги. Танка почувствовала, что краснеет. Все, что про богов, было слишком сложно, слишком запутанно, кроме разве что Библии, Новейшего Завета – Ветхий и Новый тоже были непонятны, устарели они давно…
– А правда придут?
– Придут, конечно, должны прийти. Они же как. Раз в двадцать лет должны они побывать в нашем городе, привезти богатые дары… Вот, платье тебе новое, ветошь для дома, хлеба, сухарей, бусы тебе. все-то у них есть, у богов. Только сильно грешили люди в последние годы, так, может, и прогневаются боги, скажут – сильно люди стали самостоятельные, сильно много зла стали делать – и не придут. И останемся мы безо всего, опять в других городах покупать все будем…
– Раз в двадцать лет. А что они эти двадцать лет делают?
– Как что? По другим городам ездят, городов-то вон сколько, – он махнул рукой в сторону бескрайней равнины за окном, – не мы же одни у них, весь мир, все хотят есть, все хотят новый дом, новую тележку, новые бусы…
– А ты видел богов?
– Да ты тише, тише, сестер-то разбудишь, – отец замахал тощими руками, – видел, видел, я их два раза видел, первый раз не помню ничего, я тогда еще маленький был… помню, шум, гам, боги едут, боги, все бегут, смотреть, смотреть, меня дядя на плечи посадил, я тогда все головой по сторонам вертел, как высоко было… высоко сижу, далеко гляжу… А потом стали меня спрашивать вечером, как я видел богов, – а я их и не видел вовсе, все на людей смотрел… Второй-то раз уже ничего, меня с парнями прямо к божьим колесницам послали, как разверзлись колесницы, как божьи дары на землю посыпались, так мы и выгружали все оттуда… Железа помню много-много, и даже кое-где не ржавое. тряпки, помню, мы себе еще тогда такие костюмы сшили, вам, молодым, и не снилось, помню, тогда мы и поженились с твоей матерью… И вот теперь опять боги придут, опять привезут все…
– А платье привезут?
– Привезут, если вести себя хорошо будешь. А то ты же у меня такая вертихвостка, одни гулянки на уме, а про уроки и не думаешь. Да оставь ты этот учебник, ты лучше подумай, в чем пойдешь завтра к ним, к богам-то! Кофту там посмотри, бусы…
Танка наклонилась над платяной коробкой, вынимая потрепанные вещи, пропахшие сыростью, отец открыл Новейший Завет, толстую тетрадь, которую он нашел где-то здесь же, на земле, и написал на ней этот самый Завет. Хорошая здесь земля – она человека и наденет, и накормит, и согреет, и тетрадь даст, и карандаш, и бусины разбросаны по земле, знай только собирай и плети из них пестрые бусы… Благословенная земля, которая сама заботится о человеке…
– …И прогневались боги, и изгнали людей из вечного Города Богов, из Города Изобилия, и ушли люди на землю обетованную, где живут до сих пор… Но была земля холодной и неустроенной, и Дух Божий носился над ней. И взмолились люди к богам, которые оставили их, и возопил род человеческий, и просили люди богов сжалиться над ними и послать им одежду и пищу, хлеб и картон, из которого люди строили дома свои… И сменили боги гнев на милость, и каждый год приходили боги в разные города, и приносили боги милость свою и дары свои. Дары… свои… что там дальше, не разобрать ничего… Танка, дай мне карандаш, подпишу тут…
