Зарплату ему положили сто рублей восемьдесят копеек.
— Сколько получаешь? — спрашивали друзья.
— Сто восемьдесят, — отвечал Володя.
— Ого, неплохо, — с уважением говорили они.
— Ничего, — скромно отвечал Володя.
Мастер указал на штабеля ящиков, сложенные у окна:
— Начинай вот с этих. Молоток не слетит? Смотри, окно не раздолби.
Володя машинально взглянул на пыльное стекло и замер: внизу, у самой рамы, виднелось маленькое круглое отверстие в центре конусообразной выемки. Память мгновенно выдала картинку: окно на лестнице родного дома, паук, живущий между стеклами, дохлые мухи… И маленькие отверстия в стекле. Володя вынул из кармана спички. Так и есть. Спичка проходила, срезая грани. Все точно так же. Только линзочки нигде не видно. Ну, в цеховой пыли ее не найдешь.
Статью «Тайна пробитых стекол»[10] заинтригованный Курочкин перечитал много раз. Значит, не он один замечал отверстия… Автор статьи, журналист Мамедов, даже провел небольшое исследование, но так и не пришел к однозначным выводам. Но и он считает, что мальчишки с рогатками тут ни при чем.
А кто? Или что? Во всяком случае, думал Володя, стекла пробивает та же сила, что убила Морозова. Как бы проверить?
Тогда, в институте, надо было лишь выпутаться из этой истории и учиться дальше. Но сейчас ему ничто не мешает и времени достаточно! Эх, заполучить бы карту пробитых стекол, составленную Мамедовым! Ведь он мог и не заметить закономерностей. Но Мамедов составил карту для Ленинграда, а он, Курочкин, в Рязани живет.
Погоди! А кто мешает Курочкину составить свою карту?
Он бродил по улицам, искал отверстия в стеклах и записывал адреса. Отверстия были, не очень много, но были. Они иногда виднелись на вторых и третьих этажах. Постепенно поиск вошел в привычку. И даже гуляя со своей ненаглядной сероглазой Леной, он озирался по сторонам и иногда что-то записывал.
Ему удалось купить карту Рязани, когда расположение «почтовых ящиков» на ее территории перестали скрывать и от тех людей, которые в них работают.
Курочкин уселся вечером за стол, включил настольную лампу. Он расстелил карту на столе, достал блокноты с записями и принялся за дело.
Просидев до глубокой ночи, Володя взглянул на плоды трудов своих. Расположение отверстий было совершенно беспорядочным. Он не стал ломать голову, а лег спать.
В этот остаток ночи ему приснилась ночь на Волге, непокорный метеор, летящий навстречу потоку, паук с маленькой рогаткой, шагающие статуи острова Пасхи, Игорь Евгеньевич Морозов, съезжающий на желтом портфеле с пирамиды Хеопса и кричащий: «Кто не спрятался — я не виноват!». Снилось что-то еще, но он не запомнил. Утром встал невыспавшийся и злой. «Занимаюсь ерундой, как мальчишка».
Следующим вечером молодые люди, как всегда, прогуливались по старинной набережной. Володя вдруг остановился. Он посмотрел в серые глаза девушки, волнуясь, произнес:
— Лен, давай поженимся…
Она ответила с улыбкой:
— Уж думала не дождусь…
И — закрутилось-завертелось. Через год родилась дочка. Заветная карта чуть было не потерялась в домашнем барахле, о чем, впрочем, Курочкин вряд ли бы пожалел. Не до того было. Но карта сохранилась. Она тихо стояла среди обрезков обойных рулонов и терпеливо ждала своего часа.
Курочкин сменил несколько работ, пока не пришел на небольшое частное предприятие, выпускающее металлоконструкции. Его упорство и ответственный подход к делу дали плоды: сначала поставили мастером, а через три года — начальником участка. Зарплату стало не стыдно приносить жене, а рабочие величали его Владим Сергеичем.
И вот однажды, когда супруги решили выбросить старый хлам, карта попалась на глаза.
— Пап, что это? — спросила дочка.
— Одна старая заноза, — ответил он.
— Нет, пап, занозы — они деревянные.
«Мамедов не смог извлечь никакой информации из своей карты. Почему? Наверняка у него хватало научно-технических знаний, если он писал для „ТМ“. Значит, дело не в нем, а в самой карте. Но, может, он что-то упустил?»
Владимир Сергеевич купил еще десяток карт, скопировал на них точки и принялся за работу. Он пытался проводить циркулем окружности в надежде найти некий центр, откуда исходило воздействие на стекла. Когда стало ясно, что циркуль здесь бесполезен, инженер взял линейку. Вторая карта покрылась треугольниками, квадратами, многогранниками. Третья пучками отрезков, исходящих из разных точек… Курочкин искал закономерность.
