Вскоре Ривс определил, что ближайший пост находится справа от него, на перекрестке с той улицей, которую ему надо пересечь, направляясь к зданию Верховного суда. Что он там будет делать до утра и где спрячется, Ривс старался пока не думать – на месте будет видно, чего сейчас гадать, сначала надо добраться туда живым и невредимым.
Он осторожно перелез через ограду и, стараясь держаться ближе к домам, направился к посту, надеясь отыскать возможность обойти его, но вскоре понял, что избрал не самый лучший путь – на первых этажах домов располагались магазины и лавки, закрытые по случаю произошедших событий, многие витрины ярко освещены, двери заперты и некуда спрятаться. Свернув в подворотню, Ривс пошел дворами, петляя среди припаркованных автомашин, и вскоре уперся в тупик – квартал был застроен доходными домами, а дальше начинались частные владения и пройти не представлялось возможным: дворы особняков окружали высокие глухие стены массивных изгородей, сложенных из дикого камня. Пришлось вернуться на улицу.
Взбежав по ступеням подъезда высокого здания, занятого каким-то учреждением или офисом, – Ривс даже не поглядел на прикрепленную к стене медную табличку – он прижался спиной к запертым дверям и осмотрелся. Здесь относительно безопасно – в нише подъезда царит полумрак, сюда не достает свет фонарей, но надо идти дальше, а это невозможно – стоит только сделать по тротуару десяток шагов, как окажешься прямо перед патрулем. К счастью, солдаты, расположившиеся около бронетранспортера, не успели увидеть, как он тенью скользнул в нишу подъезда. Что делать дальше? Возвращаться и искать другой путь или ждать случая и попытаться проскочить незамеченным мимо патрульных? Но сколько ждать – не будешь же торчать тут до утра?
Один из солдат вышел на середину мостовой и замигал фонарем. «Идет машина и он приказывает ей остановиться», – понял Ривс.
Действительно, перед постом притормозила машина и из нее, повинуясь приказу солдата, вышел мужчина средних лет.
– Я советник Греди, – донеслись до Ривса его слова.
Мужчина подал подошедшему капралу документы и тот начал придирчиво изучать их, недовольно морщась и топорща жесткие усы.
В этот момент подъехала еще одна машина, хлопнули дверцы и из нее выскочили несколько человек. Один из них показал капралу полицейский жетон, выхватил из его рук документы Греди и разорвал их:
– Они больше не действительны!
– Вы ответите за это, – рука американца метнулась к поясу, но разорвавший документы мужчина ловкой подножкой сбил Эдвина с ног.
Пнув упавшего ботинком под ребра, он наклонился и выдернул у него из-за пояса револьвер:
– Это террорист!
Подбежали еще двое в штатском, подхватили Эдвина под руки, подняли его и, резко развернув, ударили лицом об машину.
– Фашисты! – закричал Эдвин, пытаясь закрыть руками окровавленное лицо. – Что вы делаете?!
Ривс застыл, нервно тиская в потной ладони рубчатую рукоять пистолета. Чем он может помочь избиваемому на его глазах человеку, чем?
Один из штатских врезал Греди ногой в пах. Тот согнулся от жуткой боли и рухнул на асфальт. Стукнул выстрел, и Рийс вздрогнул – первый из штатских, показавший капралу жетон, убрал пистолет в подмышечную кобуру и, не глядя на убитого, распорядился:
– Уберите эту падаль и осмотрите прилегающие улицы. Не исключено, что рядом его сообщники.
Ривс сжался – сейчас они начнут прочесывать квартал! Нечего делать с пистолетом против автоматов, а бежать некуда. Остается только дорого продать свою жизнь. Достав оружие, он шагнул в угол и вдруг заметил, что в глазке двери виден свет. Приблизив к нему лицо, он попытался заглянуть внутрь, но ничего не увидел – только мелькнула какая-то тень и глазок потух.
Шаги патрульных раздавались все ближе, и Ривс передернул затвор, загоняя патрон в ствол, – первым стрелять он не станет, но уж если не останется другой возможности избежать кровопролития...
Внезапно он почувствовал, что дверь, в которую он упирался плечом, распахнулась внутрь, и Ривс, не удержав равновесия, упал в вестибюль, зацепившись ногой за порог. Кто-то, невидимый в темноте, отпихнул его ногу и захлопнул дверь, щелкнув замком...
