Она: (быстро). Да, я знаю, я не держу много. И грубею, когда выпиваю. Прости. Мой отец тоже не держит. У него на работе порой случаются посиделки, потом приходит домой и страдает. У нас однажды был котенок… Отец пришел с посиделки и пошел в туалет страдать. Котенок пошел за ним. Смотрел, смотрел жалостно, прибежал в кухню и его тоже вырвало… (Говоря это, она снимает верхнюю одежду и разбрасывает вещи куда попало).
Она садится на тахту, берет газету и начинает читать. Он печет блины. Некоторое время они действуют молча.
Он: Слушай, я не считаю, что мужчина должен читать, пока женщина готовит, но наоборот мне нравится еще меньше…
Она: Но ты же не говоришь со мной.
Он: Говорю я или слушаю, без разницы. Ты должна чувствовать, что в то время, пока я пеку блины, ты можешь сварить кофе. Ты же женщина.
Она: Ладно, я сварю кофе…
Но Она не начинает сразу, а какое-то время продолжает читать, тогда наконец встает и начинает заниматься кофе.
Он: (примирительно). Ну, скажи это про зеленую свинью!..
Она не говорит, а ставит кассету. Звучит песня PRETENDERS «I’ll stand by you».
Она: Как тебе?
Он: Ну, так. Там звучит такое задетое самолюбие — я остаюсь с тобой, умей это оценить…
Она: У тебя самого задетое самолюбие!
Пауза.
Она: (медленно). У тебя неаккуратные брови. У моего дедушки тоже были неаккуратные брови. Он нам в детстве давал яблоки, которые вынимал из кармана, но мы их не ели, потому — что нам казалось, что яблоки нечистые… Я это вспоминаю время от времени и все время переживаю, что обидела своего дедушку…
Он: Этот цвет бровей тебе подходит лучше. Прежний был слишком темный…
Пауза.
Она: Я недавно опять встретила принца своей мечты…
Он: Которого? Эстрадного или жизненного?
Она: Конечно жизненного. Я теперь могу смотреть на него совершенно спокойно. Я от этого полностью отошла… (С новым азартом). Знаешь какая я ненормальная? Когда я была школьницей, я чувствовала что-то в роде возбуждения, когда смотрела фотографии Саласспилского концлагеря…
Он: (живее). О, Боже, ты некрофилка!
Она: А, ты нет?
Он: Нет, я отдаю предпочтение животным.
Она: Фу!
Он: Ну, а что касается твоего эстрадного принца — Пресне…
Она: Ты его видел?
Он: Да, наконец-то я познакомился с ним на телевизионном экране. И связи с этим могу поделиться интересным открытием.
Она: Ну?
Он: Каждый человек немного Нарцисс. И знаешь, ты похожа на него. Когда ты выглядишь некрасивой — ты похожа на него.
Она: Какой отвратительный комплимент.
Он: Нет, серьезно.
Она: Ты, к сожалению, не похож на Изабеллу Аджани.
Он: Этого еще не хватало.
Она: И на Марию Лафоре тоже… Ты прослушал пластинки?
Он: Очень внимательно и несколько раз.
Она: Ну? Он святой!
Он: Я каждый раз вздрагиваю, когда ты произносишь это слово. У него есть пара вещей, которыми он берет… Претенциозный текст и вибрирующий, завораживающий голос. Но, по-моему, он лжепророк…
Она: С тобой невозможно говорить. Ты такой умник!
Он: Разве мне надо было скрывать свое мнение и восхищаться вместе с тобой?
Она: Да!
Он: (довольно твердо). Нет.
Она: И фильм про «The Doors» тебе тоже не понравился. Ты только изображаешь умника. Хочешь показать себя, выделиться!..
Он: (смотря в сторону). В свое время, я, слушая «The Doors» не мог усидеть на месте. Я вскакивал и ходил по комнате. И, поняв отдельные фразы в песнях, создавал свои версии этих стихов… (Пауза). Однажды я видел любительский материал, отснятый простенькой камерой с ними — Моррисоном и его подругой. В этом маленьком отрезке было несравнимо больше чем во всем большом ширпотребовском фильме…
Она: (после паузы). Ладно, может ты и прав. Но ты со своей правотой заслоняешь мне свет. (Взрывается). Нам трудно! Ты даже не понимаешь как нам трудно! Мы хотим сказать свое слово! Мы молодые! Но и вы тоже еще молодые! Но так вышло, что ваше поколение законсервировалось. И теперь нам приходится воевать друг с другом.
Он: Разве мы сражаемся?
Она: Да, на самом деле мы сражаемся.
Пауза.
Он: Ну, скажи мне про зеленую свинью…
Пауза.
Он: Ну, скажи…
Она: Не могу.
Он: Уже не можешь?
Пауза.
Он: Пришла ли пора расходиться? Или это начало конца?
Она не отвечает.