Рафаэль не верил ей, не хотел верить. Но дьявол подтолкнул его сюда, он вошел в этот дом, потом тихо прокрался в спальню и уже никогда не сможет забыть ее страстный шепот:
— Сейчас! Ну сейчас же!
Да, значит, это правда. Значит, она действительно просто шлюха. Его сердце пронзила острая боль и обида за ее предательство. То что с ней был именно Лоренцо, только подлило масла в огонь.
Рафаэль вспомнил, как искренне звучали ее слова там, в гардеробе, что им нельзя больше встречаться, потому что у него есть жена, а у нее муж, которого она любит.
Его гнев вспыхнул с новой силой, и кулаки вновь обрушились на соперника, который отлетел в дальний угол комнаты. Кресла опрокидывались одно за другим, пока двое разъяренных мужчин продолжали схватку. Потом разлетелся в щепы маленький столик, на который упал Лоренцо, получив удар стального кулака. Вскоре с кошачьей проворностью Лоренцо успел дотянуться до кармана своего сюртука и выхватил нож.
Рафаэль резко остановился, его иссиня-черные волосы упали на лоб, глаза превратились в две щелочки:
— Ты достал нож, приятель? Значит, будет драка насмерть?
Лоренцо нервно хохотнул:
— Мне не хотелось бы этого, но я не могу, к сожалению, позволить тебе убить меня просто так голыми руками. Выпусти меня отсюда, Рафаэль. Даже она не стоит того, чтобы умереть за нее. Она очень хороша, но я не спешу на тот свет.
Неожиданная усталость от всего пережитого накатилась на Рафаэля. Он опустил кулаки и повернулся спиной к Лоренцо. А тот моментально занес для удара нож, лезвие которого зловеще блеснуло в полутьме.
Элизабет была совсем обессилена, но поняв, что Лоренцо собирается ударить Рафаэля ножом, она сумела издать какой-то полукрик-полустон. И это спасло Рафаэлю жизнь. Он инстинктивно обернулся и успел нырнуть в сторону. Он парировал выпад Лоренцо, и их тела опять сплелись в схватке. Рафаэль старался разжать Лоренцо пальцы, чтобы тот выпустил нож. Лоренцо крутился и извивался, стараясь вырваться из жестких объятий. Он был похож на змею в когтях волка. Нож все время оказывался между борющимися, и его несущее смерть лезвие могло решить поединок в любую сторону. Был момент, когда Лоренцо приблизил острие почти совсем к горлу Рафаэля, но тому ценой невероятного усилия удалось развернуть нож в сторону Лоренцо. Серые глаза Рафаэля сверкали, его взгляд был безжалостен, лезвие продвигалось ближе и ближе к телу Лоренцо. И тут Лоренцо, потеряв силы, обмяк, и нож вонзился ему в пах.
Громко закричав больше от испуга, чем от боли, Лоренцо упал на пол, инстинктивно пытаясь зажать рану руками, потому что кровь брызнула мощной струей.
— Ты мерзавец! Ты мог меня убить! — кричал раненый хриплым голосом, пытаясь рассмотреть рану и тяжело дыша.
— Ничего, от такой раны ты не умрешь. Жаль только, что нож не пошел чуть правее, тогда все обиженные тобой женщины были бы отомщены: как кастрат ты не представлял бы для них опасности.
Рафаэль произнес это без эмоций, а Лоренцо при этом грязно выругался и, морщась от боли, стал подниматься на ноги.
— Прости меня, Рафаэль. Сейчас мне не хотелось бы продолжать наш спор. Надо побыстрее найти врача и обработать рану.
Под мрачным взглядом Рафаэля Лоренцо окончательно оделся и, постанывая от боли, вышел из комнаты.
В наступившей тишине Рафаэль повернулся к кровати и взглянул на Элизабет. Она все еще была в полубредовом состоянии.
Он не мог не признать, что она удивительно красива, и провел взглядом по ее телу от лица вслед за ниспадавшими до самой талии серебряными прядями волос, между которыми вздымались два холмика ее грудей.
Она полулежала, фиолетовые глаза были подернуты дымкой, которую он принял за выражение похоти, потому что ему не могло прийти в голову, что она отравлена наркотиком. Но какими бы ни были его мысли, она, такая совершенная, сияющая девственной наготой, вдохнула в его тело желание.
Страсть боролась в нем с острой обидой, которая отрезвляла разум. И опять у него промелькнула мысль, что Консуэла на сей раз была права: эта девица — распутная потаскуха, и это еще раз подтверждает его убеждение в том, что все женщины лгуньи и шлюхи.
