Второй рейх. В инструкции «Confiscatio bonorum haeretici fieri potest post ejus mortem» — «Конфискация наследства еретика, разоблаченного после смерти» из многотомного «Directorium Inquisi» (руководства к действию инквизитора) ее автор Николас Эймерико указывает: «Наследников следует поставить в известность о том, что умерший был еретиком, и с этого момента их следует осудить за плохое служение делу веры и сокрытию этого преступления». Тем самым он заставляет людей добровольно(курсив — Б. П., Е. П.) предъявлять обвинение своим отцам и дедам (умершим. — Б. П., Е. П.) в еретических заблуждениях, чтобы самим избежать унижения, позора и запрета на высокие должности и престижные профессии» [89, с. 131].
— Из приговора, подписанного первым епископом (позже — архиепископом Новой Испании доминиканцем Хуаном де Сумаррагой. — Б. П., Е. П.), действовавшим с 1528 по 1548 г., по делу индейца Карлоса Ометочтцина из Текскоко: «Признать индейца виновным в распространении ереси, имущество конфисковать(и кто бы сомневался? — Б. П., Е. П.), а самого передать светским властям для организации соответствующего наказания с просьбой отнестись к вышеназванному дону Карлосу со снисхождением» [23, с. 126]. Последнее проявлялось в том, что осужденного вместо отсечения ему головы сжигали на костре. Это означало, что осужденный мог в день «страшного суда» воскреснуть, в то время как при других видах казни, сопровождавшихся членовредительством, такая возможность, согласно католического вероучения, исключалась.
Приговор Верховного суда (аудиенсии) Новой Испании не замедлил последовать: предать дона Карлоса за совершенные им злодеяния сожжению на костре, что и было исполнено. Аборигенов силой заставили присутствовать при сожжении [23, с. 127].
— «Доносы никогда не сыпались так часто, как во время приближения к пасхальному празднику. Духовники ставили донос в обязанность кающимся, которые видели, слышали или узнавали вещи, которые могли бы быть названными противными католической вере или правилам инквизиции.
Эта эпидемия доносов являлась следствием чтения предписаний, произносившихся в течение великого поста в церквах. Одно предписание обязывало доносить в шестидневный срок, под страхом смертного греха, на лиц, замеченных в преступлениях против веры и инквизиции. Другое объявляло анафему на тех, кто пропустит этот срок, не являясь в трибунал для подачи заявлений; и все ослушники обрекались на страшные кары» [60, с. 208].
В частности, отлученный лишался божьего покровительства, «благодати», и защиты законом, всякий мог безнаказанно ограбить и убить его, католикам запрещалось разговаривать с ним, оказывать ему помощь, давать приют…
Отлучению (интердикту) подвергались и целые города, области и даже страны; с 1180 по 1208 гг. — Шотландия, Франция, Англия и обширные владения графа Тулузского» [11, с. 20].
— «В письме к папе Адриану VI от 22 марта 1523 года Эразм (Роттердамский. — Б. П., Е. П.) пишет: силой устрашения и угроз вы стараетесь заставить людей верить в то, во что они не верят, любить то, чего они не любят» [66, с 163].
— «А между тем в тот же самый день (24 августа 1572-го года, день св. Варфоломея, сразу же после уничтожения и «зачистки» гугенотов в Париже. — Б. П., Е. П.) король Франции Карл IX позвал к себе короля Наваррского (уже находившегося в это время в Лувре как приглашенного своим «коллегой» и несостоявшимся родственником на якобы ожидавшуюся свадьбу их детей. — Б. П., Е. П.) и принца Конде, и со всей горячностью, на какую он был способен, потребовал от них принятия католицизма, отречения от ереси: «Я не потерплю в моем государстве иной религии, кроме религии моих предков. Месса или смерть? Выбирайте!» Генрих Наваррский изъявил немедленно полную готовность идти к мессе, Конде же наотрез отказался, но угрозы Карла IX в адрес семьи принца и увещания пастора Розье склонили упрямца к принятию им католицизма» [59, с. 9].
— Макиавелли: «Нужно поставить дело так, чтобы когда люди больше не верят, можно было заставить их верить силой» [63, с. 54].
Третий рейх. «К. Г. Франк», — стоит подпись под объявлением, в котором сообщается о вознаграждении в сумме 10 миллионов крон тому из граждан, «кто представит фактические данные, которые будут способствовать поимке преступников» (то есть, участников покушения на Райнхарда Гейдриха. — Б. П., Е. П.). В скором времени засуетилось и «правительство» протектората, добавив от себя (как и сообщил Франк при своем посещении Гитлера) 10 миллионов крон. Теперь уже сумма вознаграждения составляла 20 миллионов крон! Никогда еще не назначалось такое огромное вознаграждение — и не за кропотливый, а возможно, и опасный розыск, а за простое, одно-единственное сообщение, возможно, за одно лишь движение руки, поднимающей телефонную трубку, и за несколько произнесенных фраз.
