Общую часть о перспективах железнодорожных перевозок в мире и России Макс накатал за час. Но вот перешел на прокладку конок в Москве и призадумался: ее холмистый рельеф для них не очень-то подходит. Где же тогда их прокладывать? А, пожалуй, вдоль Москвы-реки получится, по бережку: ровненько и уклон совсем небольшой. Но там фактически нет оживленного движения… Хм, нет так будет: если проложить конку от устья Яузы по Москворецкой, Кремлевской и Пречистенской набережным. Там мигом и магазины возникнут и увеселительные заведения! А на краю пустующих Лужников можно многолюдную ярмарку устроить и уж тогда конка эта будет через каждые пять минут вагоны подвозить! Решено, так и опишу и красок не пожалею… Вечером он как штык был на традиционной «спевке» у Надеждина и получил неожиданный втык:
— Где вы прочли про этот «стриптиз»? — сверкнул глазами Белинский. — Ни в Лондоне, ни в Париже нет такого развратного публичного танца!
— Публичного нет, а нелегальный есть, — парировал Макс. — В борделях Парижа девицы его танцуют: под музыку и у шеста. Очень будоражит, знаете ли!
— Вы что же там бывали?
— Бывал, — бодро соврал Городецкий. — С одним татарским мурзой, из Нижнего Новгорода.
— Где же подобный бордель находится? — спросил Надеждин.
— Прямо в Пале-Рояле, при ресторане «Провансальские братья», — сказал попаданец, интересовавшийся проституцией Парижа в 19 веке, когда писал своего «Петербургского пленника».
— Все равно, придется этот вопрос из крестословицы убрать, — скривился Надеждин. — Ценсор может придраться.
— Мамма мия! — воскликнул Городецкий. — Это же мне полтаблицы переделывать!
— Мы пошли вам навстречу, — улыбнулся Надеждин. — У нас в штате нашелся тот самый педант, которому в сласть подобное занятие. Думаю, он справится. Вы же первое время будете ему помогать.
— Это ж другое дело! — расцвел Макс. — Я сосредоточусь на своих рассказах о будущих чудесах и возможных московских прожектах. Вот, кстати, принес первый рассказ, о железных дорогах.
— Дайте сюда, почитаем. А почему написано карандашом? К тому же безграмотно, без ятей и еров?
— Уверяю вас, в будущем от этих архаизмов люди откажутся. Вам же все понятно в моем тексте?
— Понятно, но непривычно. Так почему карандашом?
— Мой почерк гусиным пером ужаснее карандашного, — совсем повесил голову Городецкий. — Потому я и привык писать карандашом.
— Все у вас не слава богу, — пробурчал Белинский.
— На самом деле ничего ужасного, — сказал вдруг Надеждин. — Зато идеи ваши очень интересны. Надо же, создать связку «конка-ярмарка»! Одно будет тянуть за собой другое, а в итоге все будут в выигрыше: купцы, промышленники и обыватели. Хоть к генерал-губернатору с такой идеей идти!
— Вот и сходите, — сказал Макс. — Соберите группу профессоров МГУ соответствующих факультетов, изложите проект более основательно, с цифрами расходов и возможных доходов, и добейтесь личной встречи у Голицына.
— А что? — задумался Надеждин. — Дмитрий Владимирович основной целью жизни своей принял обустройство Москвы после пожара и сделал уже очень много. Данный прожект может принести в казну много денег, да и удобств у горожан прибавится. Тем более что конки можно проложить и по главным улицам, пристегивая, где надо дополнительных лошадей. Я завтра же поговорю с профессорами физико-математического факультета Перевощиковым, Ловецким и Павловым: они у нас известные универсалы и неоднократно консультировали чиновников генерал-губернатора по использованию земель столицы. Что-то они мне скажут?
— Только мое имя лучше не упоминать, — спохватился Макс. — Сошлитесь на опыт Англии.
