Не прошло и года, как брат Лейфа, Торвальд Эйриксон, вместе с викингом Торфином Карлсефни отправился тем же морским путем на запад и основал на земле Винеланд первый норманский поселок. Норманны вошли в соприкосновение с местными жителями — скрелингами, которые были одеты в звериные шкуры и очень боялись быков и коров, привезенных колонистами из Гренландии.
Кто такие скрелинги? Высокие плечистые норманны так называли низкорослых эскимосов. Вполне возможно, это слово («скрелинг» — значит «карапуз») приобрело и более широкий смысл, как обозначение всякого «туземца». Ведь в тех широтах, где предположительно находилась земля Винеланд, норманны могли встретить не только эскимосов, но и стройных, красивых индейцев, к которым слово «скрелинг» в своем первоначальном значении никак не применимо.
Как бы то ни было, мирная меновая торговля, скоро сменилась враждебными действиями с обеих сторон. В одной из стычек Торвальд Эйриксон был убит скрелингами. Его заменил Торфин Карлсефни, приведший на эти земли в 1007 году несколько кораблей с новыми колонистами. Несомненно, плавания норманнов в Америку продолжались и дальше, но документальные свидетельства до нас почти не дошли. Известно только, что норманские поселения существовали там до середины XIV века.
В повести «Поход викингов» использованы основные исторические факты об открытии норманнами Гренландии и Северной Америки. Но не следует забывать, что это художественное произведение, а не научное исследование.
Выдвинув в центр повествования Эйрика Рыжего, автор заставил его совершить путешествие не только в Гренландию, но и в Америку, хотя известно, что одно событие было отделено от другого пятнадцатью годами и героем второго плавания был сын Эйрика, Лейф Эйриксон. Сам же Эйрик, по-видимому, не принимал непосредственного участия в открытии Северной Америки.
Есть в повести и некоторые другие отклонения от летописных источников и старинных сказаний, запечатленных в исландских сагах. Но вряд ли следует упрекать за это автора, так как древние источники часто противоречат друг другу и дают, в общем, очень скудный фактический материал. Для воплощения художественного замысла писателю приходилось иной раз жертвовать установленными фактами или, наоборот, добавлять вымышленные; чтобы создать напряженное действие — стягивать события во времени; ради стройности сюжета — устанавливать между героями произвольные родственные связи (например, Лейф Счастливый в действительности был родным, а не названым сыном Эйрика Рыжего). Но при всем том повесть Жана Оливье в основном верна исторической правде.
Писатель прекрасно воссоздает своеобразный колорит эпохи викингов, породившей неустрашимых мореплавателей и первооткрывателей новых земель; рисует суеверные обычаи и суровые нравы скандинавов, показывает особенности уцелевшего в Исландии и уже обреченного на исчезновение патриархального общинно-родового строя.
Выразительно очерчены и образы героев. Решительный и упорный характер Эйрика Рыжего, этого богатыря исландских саг, основавшего в Гренландии первые норманские поселения, соответствует сохранившимся о нем сведениям. Рядом с монолитной фигурой Эйрика мы видим его верного спутника Бьярни Турлусона, скальда, воспевающего подвиги своего друга. Как живые встают перед нами и оба брата, Лейф и Скьольд, которым суждено совершить немало славных дел. Скьольд остается с поселенцами в Гренландии, а Лейф, одержимый желанием открыть новые земли, отправляется вместе с Эйриком и Бьярни еще дальше — на юго-запад, где они находят счастливую страну Винеланд. Как ни жаль было Лейфу разлучаться со Скьольдом, он не мог поступить иначе: мудрый обычай предков не позволяет братьям плыть на одном корабле, чтобы в случае гибели не пресекся род.
Волнующая сцена встречи норманнов с американскими индейцами и заключения между ними дружеского союза, быть может, не так уж далека от исторической правды. Мы знаем из саг, что на первых порах викинги мирно уживались с местными жителями — скрелингами. Но самое главное в этих ярких эпизодах — благородная мысль о необходимости установления мира и дружбы между народами разных континентов, мысль, обращенная скорее к нашему времени, чем к эпохе тысячелетней давности, когда народы, разделенные морями и горами, жили обособленно и мало знали друг друга.
