– Да, конечно. Очень вкусные.
– Ну, вы их не записывайте. Нам просто интересно было.
Миша снова встряхнул свою газету. Было заметно, как его интересовало происходящее вокруг.
– Хорошо, не записываю.
– А вот каре ягненка из Новой Зеландии – свежее?
Мне все больше начинал нравиться Миша. Нравилось, что вопросов он не задавал. Он вообще не говорил, и я так и не узнал, как звучит его голос. Он сидел, молчал и продолжал встряхивать свою газету.
Через силу, но пришлось продолжить этот диалог:
– Привозили вчера или позавчера. В общем, недавно.
– А вы можете уточнить на кухне?
– Конечно.
За время работы в общепите я привык соглашаться со всеми просьбами гостей. Даже с самыми идиотскими. Главное соглашаться – выполнять их совсем необязательно.
Я вышел из каюты, завернул за угол, чтобы парочка меня не видела. Постоял немного за стеной, поговорил с Игорем о чем-то неважном и неинтересном и вернулся. Конечно, спрашивать на кухне я ничего не стал.
– Уточнил. Каре привезли позавчера.
– Отлично. Его будет Миша, запишите…
Женщина продолжала диктовать заказ. Я что-то машинально записывал в свой блокнот. Она быстро говорила, а Миша продолжал громко молчать. От нее так вкусно пахло. Вкусно, недорого и искренне: какими-то ягодами или конфетами. Пахло настолько сильно и приятно, что я вообще не понимал, что она там диктует и говорит.
Мне нельзя было уходить в себя, выдавать свое состояние и отключаться даже на секунду. Но этот запах… Я невольно снова вспомнил о ней. Выйди из моей головы. Сейчас точно не до тебя.
Я выдохнул. Выдохнул не сильно, чтобы запах от меня не исходил дальше, чем на метр. Записал заказ и постарался как можно быстрее покинуть каюту. По правилам я должен был повторить заказ, но делал это крайне редко. Просто потому что не любил долго находиться в обществе незнакомых людей.
Когда вышел из каюты, она снова вернулась в мою нетрезвую черепную коробку, хоть ее туда никто не звал. Вспомнились истерики, крики, ссоры.
Нормальность и правда давалась мне с огромным трудом. Любые бытовые вопросы и проблемы ставили в тупик. Копились, как снежный ком, и бесконечно откладывались на потом. Пока в один из понедельников не приходила внезапная мысль о том, как все изменить и исправить. Начать очередную новую жизнь. Привести в порядок себя и квартиру.
Носки и футболки отправлялись в шкаф на нужные полки. Пустые бутылки собирались в мешки и летели вниз по мусоропроводу. Хотелось строить планы, слетать отдохнуть в какую-нибудь сраную Турцию или купить новый телефон. Конечно, это был полный пиздеж.
Хватало меня ненадолго. Проходило время, бутылки копились. Турция обещала подождать, а старый телефон казался не таким уж и плохим. Нормальность слишком быстро наскучивала, а это означало, что скоро снова вернутся истерики, крики и ссоры.
И вот я до сих пор здесь. Поддатый и в мятой рубашке. А очередная новая жизнь даже не маячит ни на одном из горизонтов.
Хотел бы я знать, где сейчас она. Спросить, позвонить или написать. Жаль, что ничем не смогу похвастаться или рассказать о том, что изменилось. Разве что пустых бутылок стало немного побольше.
Снова выкинул ее из головы, в который раз. Надо было отправить заказ своей парочки на кухню и выпить.
Я подошел к киперу, достал блокнот и начал в него пялиться. Буквы расплывались, но прочитать написанное я все еще мог. Кофе парочка не заказала, и не заказали они ничего такого, чего бы я не смог вынести своими немного дрожащими руками. Спустя пару минут заказ был отправлен на кухню.
Я почти направился пойти покурить, но прозвенел звоночек. Парочке что-то понадобилось, пришлось возвращаться.
– Молодой человек, а не могли бы вы нас с Мишей сфотографировать?
– Да, конечно.
Ради такого Михаил даже отложил свою газету. Правда, лицо его при этом никак не изменилось. Было видно, что от этой обязанности он, как и я, хотел избавиться как можно быстрее. Будто в газете писали о чем-то крайне интересном и ему не терпелось эту статью дочитать.
Дама передала мне телефон, который сильно отличался от моего. Я не смог быстро сообразить, куда нужно было нажимать, чтобы сфотографировать их лица. Еще и в глазах немного двоилось от алкоголя и от того, что этого алкоголя во мне относительно давно не было.
